Впрочем, есть тут и отступление от наработанных прежде стереотипов, точнее – попытка освоить новый прозаический формат. В третьем разделе автор поместил рассказ «Паломники», сравнительно крупный, занимающий едва ли не треть книги. Тут предъявлена пространная история о поездке пожилых паломников в женский монастырь, где рассказчик – в роли организатора и одновременно наблюдателя того мира, в который мы попадаем крайне редко. В основанном на реальном событии рассказе, с одной стороны, проглядывает некий абсурд, с другой – автор пребывает на грани фола, едва ли не буквально лезет в «чужой монастырь» со своим «светским уставом». Два мира, сойдясь на несколько часов на одном пятачке, вскоре опять распадаются, но в итоге возникает тема для писания, а уж насколько успешно она воплощена – судить читателю. В любом случае сей формат может (точнее, должен) получить продолжение, и в следующей книжке, надо полагать, мы это увидим.
Три части, которые вроде бы разительно отличаются друг от друга, тем не менее, связаны, прежде всего – авторской интонацией и манерой изложения. Герой-рассказчик и там, и тут весьма откровенен, он не стесняется доверить читателю весьма пикантные эпизоды своей биографии. И в то же время – не позволят себе скатиться в цинизм, в глумление над основами человеческого существования. Даже когда автор переступает общепринятые «правила приличия», он пишет не ради этого. Его интересует парадоксальность той или иной ситуации, ее анекдотичность, подчас – нелепость, которые следует подметить и воплотить в рассказе, по ходу – театрализовав исходное событие, что-то досочинив. Ну, так это ведь и есть писательство.
Короче, Либуркин продолжает движение вперед, балансируя на грани искренности и выдумки. Пожелаем ему успехов на этом пути.
Часть первая
Разговор у калитки
– Когда мы приехали в эвакуацию, – рассказывала бабушка, – нас встречала толпа местных жителей. Я помню, кто-то громко кричал: «Жиды! Жиды приехали!» Но председатель колхоза позвал всех на собрание в клуб. Он был коммунист, он сказал: «Это советские граждане – евреи, эвакуированные от фашистов, они будут работать в нашем колхозе, также, как и все». И мы работали, зарабатывали трудодни, собирали хлопок. Мне было трудно делать норму, но со мной были мои дочери – Бэла, и твоя мама – Циля, и они мне помогали.