Я подумал тогда, что больше брать у меня, в общем-то, и нечего – разбитый «жигуленок» пятый год ржавел во дворе, в котором заезжие бомжи давно свили любовное гнездышко. Еще я подумал, что она стерва. Без злобы, просто констатировал факт. Попросила утром телефон и мотоцикл, сказала, что ей нужно, а потом позвонила и сообщила, что я лох. Сначала я даже не знал, что ей ответить, но потом в двух-трех словах лаконично высказал все, что думаю. Правда, уже после того как она отключилась. Я долго и обстоятельно перечислял самому себе, какой я идиот и болван, но это занятие быстро надоело, и я лег на диван. Мне хотелось дать ей время одуматься и самой пригнать назад мою спортивную «Хонду» и вернуть смартфон, без которого я был как без рук и даже определил для себя время: до девяти часов вечера.
Девять прошло, потом где-то сказали: «Московское время 22 часа», и я понял, что обманут. В самых лучших своих чувствах обманут и кинут. В одиннадцать я решил действовать.
Есть у меня знакомый в автоинспекции, не друг, но неплохой по-своему парень. Пару раз оштрафовав меня за превышение, он дал мне визитку и странным голосом произнес:
– Это наш клуб. Мотоциклистов. Если хочешь, приходи – там никто не штрафует.
Только потом я догадался, что странность в голосе была вызвана смущением, а смутился он, потому что со второго раза все же узнал меня и, преодолевая внезапную робость, спросил:
– Вы же тот самый… Антипов?
Это сладкое, с едва заметной горчинкой «тот самый», и заставило меня взглянуть на него по-другому. Оказывается, чемпионы 90-х по мотокроссу еще не забыты, народ помнит и знает своих героев. Не помню, что тогда ответил, но в мотоклуб на Дмитровском шоссе я приезжал пару раз. Все красиво, но мне не понравилось. Что-то очень напоминающее «Дикий Запад», так я охарактеризовал этот клуб маменькиных сыночков, приезжающих на дорогущих «Бентли» и «Астон Мартинах» с джипом сопровождения и установленном на нем таком же безумно дорогом «Кавасаки». На худой конец можно было и на последнем «БМВ» прокатиться, с сумасшедшей подвеской, не боящейся никаких препятствий (кроме московских колодцев, разумеется). На мою «Хонду» юнцы смотрели как на раритет далекого прошлого, а ведь я за нее почти все премиальные истратил еще три года назад! Целых семь тысяч зелененьких!