– Но я ничем не хуже Жизель. Я такая же топ–модель, – любой человек, имевший неосторожность спросить Катю, чем она занималась, тут же получал гордый ответ: – «Я – топ-модель».
Телефон Таш блямкнул, оповещая ее о входящем сообщении.
– Это он.
Дрожащим голосом она зачитала: «Привет, надеюсь у тебя все хорошо. Я в Москве. Какие планы? Бен». Ее лицо озарила глупая улыбка, глаза заблестели, а затем нервно заморгали – она всегда моргала, когда сильно волновалась.
– И это первое сообщение за месяц? – удивленно спросила Катя.
– Да, – Таш быстро настучала ответ. Вспотевшие от волнения руки еле попадали по буквам. – Бен ничем не хуже Тома Брэйди, такой же умный и красивый.
За месяц отсутствия Бена Таш умудрилась наделить его всеми земными и небесными достоинствами, эдакий рыцарь в блестящих латах.
Катя закончила краситься и пошла выбирать платье.
– Со вторым пунктом я, пожалуй, соглашусь, – прокричала она из гардеробной, – но почему ты решила, что он умный? Вы едва успели поговорить.
– Он окончил Гарвард, – Таш нравилось произносить слово «Гарвард», Гарвард…, Гарвард…, Гарвард… Оно придавало некую законченность созданному ею образу. Миф о зависимости уровня интеллекта от известности университета, который окончил человек, плотно засел у нее в голове. – И изучал там литературу.
Катя вернулась с тремя вешалками в руках. На выбор были представлены черный шелковый брючный костюм, короткое золотое платье из парчи и голубой комбинезон.
– Подумаешь, это еще ничего не значит, – равнодушно уронила она, пытаясь влезть в золотое платье.
Катя не придавала особого значения наличию образования у мужчины. По ее опыту, большинство богатых мужчин – а других она не замечала – имели либо весьма посредственное образование, либо не имели его вообще. Что ничуть ее не смущало. Сама она, начав работать с семнадцати лет, считала получение образования пустой тратой четырех лет жизни.
К своим двадцати восьми она добилась несопоставимо большего, чем многие ее сверстники, окончившие лучшие университеты. Шикарная квартира в центре, купленная на собственные деньги, и известное в мире моды имя только подтверждали ее теорию. И, хотя за долгие годы жизни в Нью-Йорке она так и не поняла разницы между Columbia в названии Колумбийского университета и Colombia – название страны, большинство окружавших ее мужчин прощали ей такие мелочи за ее светлые волосы и большую грудь. Как однажды сказал ей один из ее многочисленных ухажеров: «Красота выше гения, потому что не требует понимания.»