Он обратился к паломникам: «Кто купит заслугу действительного и благословенного паломничества за несколько глотков воды?» Никто не отозвался. Тогда он добавил пять паломничеств и, постепенно повышая, дошел до семидесяти, пока кто-то наконец не откликнулся.
После сделки Баязид подумал: «Какое доброе дело я совершил, продав заслугу семидесяти паломничеств за воду, чтобы напоить пса». Он поставил воду перед собакой, но она отвернулась, отказываясь пить.
Тогда Баязид пал ниц и покаялся.
После этого он услышал голос: «Долго еще ты собираешься возглашать: "Я сделал то, я сделал это для Бога?" Или не видишь, что даже пес не принимает такого?» Восприняв упрек, Баязид воскликнул: «Каюсь! Никогда я больше не допущу такой мысли!»
И тогда пес принялся пить. (МАр II 670)
* * *
Добравшись до возделываемых земель, Абдулла ибн Джафар подошел к финиковому саду, в котором трудился раб. Когда тот прервал работу, чтобы поесть, к нему подошла собака, и раб скормил ей ломоть хлеба. Он дал ей еще три куска, и собака съела всё. Увидев это, Абдулла спросил раба, много ли еды получает тот ежедневно. Раб ответил: «Лишь то, что ты видел». Тогда Абдулла спросил, отчего он всё отдал собаке, и тот сказал: «Здесь поблизости нет собак. Эта же прибежала откуда-то издалека, значит, она сильно голодает. Было бы грешно не накормить ее». Абдулла спросил, что раб собирается есть? Раб ответил: «Сегодня я обойдусь».
«Меня самого осуждали за чрезмерную щедрость, – воскликнул Абдулла, – но этот раб великодушнее меня».
Он выкупил раба и землю, которую тот возделывал, освободил раба и отдал ему землю. (РК 408)
* * *
На призыв муэдзина к молитве Нури воскликнул: «Что за шум! Что за смертельный яд!»
А на лай собаки он откликнулся, сказав: «Твой покорный слуга! Да пребудет с тобой моя удача».
Окружающие восприняли это как кощунство – насмехаться над призывом муэдзина и в то же время так отзываться на собачий лай. Нури пояснил: «Человек, произносивший имя Божие, делал это в состоянии небрежения Богом, и потому я выказал протест. Когда же залаял пес, на самом деле он восклицал: «Аллах! Аллах!»