– Извини, я не могу. То ли духота, то ли еще что… Мне кажется, это иконы убивают во мне сексуальное желание, – ухватился он за спасительную мысль.
– Ты прав, – горячо зашептала она в ухо. – У меня есть друг – епископ. Он часто приходит… Я тебе говорила, как он крестил мою дочь на дому. Так у него ничего не получилось, а ты постарайся. У тебя все получится.
– Так что было с епископом? – спросил он, избегая необходимости что-либо делать.
– А, ничего. Он признался мне, что взял грех на душу – это как священнослужитель. Поэтому и не получилось.
Ее откровение переполнило чашу терпения. Он встал, оделся, поймал на себе ее предостерегающий взгляд. Бог с ней, все равно не возместить моральные убытки! В квартире нельзя находиться без опасения стать сумасшедшим.
– Куда ты? – Чуть не плача она простерла руку из-под простыни. – Транспорт уже не ходит.
– Я приду, только вот схожу в ванную, – пообещал он и торопливо покинул спальню.
Напротив кухни Кот увидел дверь в комнату, о наличии которой упоминала Маргарита. Не долго думая, он надавил на ручку и заглянул внутрь. При слабом свете, падающем из коридора, обстановка помещения плохо воспринималась, но при горящей свече выделялся большой стол без скатерти, на котором под белым покрывалом лежала старуха с тонким носом-клювом и темно-синими впадинами глаз. Все птичье изображение завершалось черным ажурным чепчиком.
Наверное, Маргарита расплакалась, когда услышала хлопок наружной двери, но ее переживания не имели значения по сравнению со свежим воздухом и широкой, свободной от транспорта, дорогой. Прекрасное настроение располагало к песням, и Кот с упоением мурлыкал себе под нос. Ему долго пришлось петь, потому что домой он вернулся только под утро. При входе его встретил тревожный телефонный звонок.
– Ты жив? – спросила Маргарита.
– Сама слышишь, – нежно проворковал он. Ощущение обретенной свободы не покидало его.
Он вошел в ванную, разделся, встал под душ. Вот оно счастье – свобода от мракобесия. И совсем неожиданно настроение пошло на спад. Будто чей-то голос нашептывал: Ничего у тебя хорошего не получится. Определенно, на психику влияла Маргарита. Она мстила ему.
Можно не думать о докторше и медицине вообще, но прошли две недели. Как-то быстро облетели деревья, снег запорошил крыши зданий. Постоянное ощущение физического дискомфорта омрачало светлое настроение, связанное с переменами в природе. Началось с красноватых пятен в самых интимных местах тела, позже появился нестерпимый зуд. Разрасталась досада на себя и