Сперва я воспринял это неправильно и чуть ли не обидчиво. Мне почудилось, что «Книга» не понравилась читателю настолько, что прокатилась в провале абсолютно, безвольно и глобально. Настал даже момент, когда я был близок к тому, чтобы весь эксперимент счесть ошибкой. Однако памятуя о том, что эксперимент он на то ведь и есть эксперимент, чтобы давать результат, я принял к сведению и эту тишину, делая соответствующие выводы и пометки в блокнотике. И конечно, то обстоятельство, что результат эксперимента несколько разошелся с ожиданиями, вовсе не сделал его неудачным.
Да и как иначе, без эксперимента, я мог бы выяснить, что мои представления о том, что, когда один человек дарит книгу другому, тем более свою, то тот, другой, вполне может взять на себя труд ее полистать… оказались не более чем моими представлениями об этом, тогда как на самом деле там, в параллельных головах-мирах, царят принципиально иные представления. А ведь это, в сухом остатке, и есть центральный результат моего эксперимента, пускай и не имеющий особого отношения к литературе.
И только так, прислушиваясь к дыханию массового молчания, я смог открыть глаза и увидеть, что другого результата, разумеется, и быть не могло, потому как тексты мои по большей части столь безыскусны и безыдейны, что вежливые и порядочные люди, сжалившись, не сговариваясь, приняли щадящее решение деликатно и тактично промолчать, дабы не нанести моей хрупкой душевной организации непоправимый ущерб неумолимой честностью и беспристрастностью. Пожалуй, с моей стороны было бы даже уместно собрать всех респондентов в одной вечеринке, в рамках которой принести извинения за низкий художественный уровень «Книги» и, положа руку на сердце, дать торжественную клятву, что больше подобных выходок с моей стороны не повторится уже никогда.
Ну а если рассуждать трезво и рационально, что в целом мне не слишком свойственно, вынужден признать, что, и вправду, кто я такой и что нового имею сказать миру, в котором сам я лишь обычная единица голосящей на все лады толпы, где никто друг друга давно не слышит и слышать не желает; толпы, взоры которой устремлены в гладкую голубую даль экранов, где беснуются веселые и задорные, кем-то уже одобренные и специально отобранные клоуны-небожители.
Заканчивая эту затянувшуюся мысль, добавлю, что несмотря на некоторую неоднозначность проведенного эксперимента, впоследствии мне так и не пришлось пожалеть об этом опыте, что ничто не убедило меня в том, что «Книга» являлась ошибкой: нет, здесь нет и не может быть ошибки, тем более что результаты объективно превзошли, выйдя далеко за рамки литературы и ответив на многие даже не приходившие в голову вопросы. Наверное, ошибкой стало разве что чудовищное количество экземпляров; хватило бы, думается, и пяти гвоздей.