– А Никифор, какой был?
– Никифор Аполлонович, совсем другой: уравновешенный, – осаживал меня, в моих порывах:
«Не горячись, брат, сделать всегда успеешь. Ты сперва подумай, обмозгуй, посоветуйся с кем положено. Люди ведь не дураки: все видят и все понимают. И тебя поймут и твое решение тоже, если им объяснишь».
– Батя, а почему не торопиться? – удивился Степан.
– Потому, что наверху проверять могут: задание дадут не выполнимое, или бумажку не выгодную заставят подписать. Если спешишь – нервы себе выкрутишь и с людьми поругаешься. Дело свое не сдвинешь с места. А еще, – не торопись обещать, проси времени на раздумья, хотя бы день, или, в крайнем случае – час.
Любой идее нужно отстояться
Посоветуйся, прежде, со знающими, а уж на следующий день слово держи перед людьми.
– Так ты наверху авторитет заработаешь. Любит начальство, людей взвешенных, степенных, кто много думает, варианты прокручивает, и потом принимает решение. Любят тех, кто не отступается до самой победы.
И мужики, наши, уважают таких, кто с ними совет держит, а после, берет на себя всю ответственность.
В деревне сам знаешь, такой менталитет! – поднял указательный палец Милхай.
– Любой идее нужно отстояться. Хотя бы день и ночь, а после решение само придет.
– И как же ты? – спросил Степан.
– А как? – Не верил советам, все по-своему делал. Ругался с людьми и с руководством тоже. Был на плохом счету у них. Меня, за такое дело, на партком вызывали, выговор в карточку заносили. Вопрос даже поднимали о моем соответствии должности.
Вот, я тогда попереживал! – Не спал ночами, все думал, как людям в глаза буду смотреть.
– И чего наставник твой? – спросил Степан
– Вступился за меня Никифор Аполлонович, – взял под свою ответственность, на испытательный срок. Вдвоем то оно полегче. – Но мы справились.
Наставлял он меня, как с людьми разговаривать. – С кем-то жестко, по-командирски, а с кем аккуратно и с уважением: одного поощрить, а другого наказать.
«Нельзя с народом под одну гребенку, к каждому свой подход нужен», – учил он меня.
Тогда, после опыта своего, стал я делать, как Никифор меня учил. И тогда все на лад пошло.
Вот оно, как, Степа, – не один ты ошибками страдаешь, и я тоже ошибался.
– Понятно, – ответил Степан. – А как работа, как вы вместе работали.
– Нормально работали. Всякое у нас случалось: и вечёрки и ночевки, где-то план горел, – не успевали, где-то ремонт.