– Да глупости это, Женечка. Ты послушай себя. Просто не думай о нем. Забудь его!
– Вот убью и забуду. Ну сколько за него дадут? В первый раз-то убиваю, значит примерно лет шесть. По сравнению с огромной жизнью, шесть лет – это такая фигня, о которой и думать нечего.
Катя подсаживается к ней ближе и прижимает ее голову к своей груди.
– Родненькая моя, услышь меня. Ведь не в шести годах-то дело. А в том, что ты убьешь человека… че-ло-века! Да можно ли убивать человека? За ним же целая жизнь: детство, школа, мечты, планы на будущее. Даже если он оступился или обидел тебя, всегда нужно давать второй шанс и третий. Ты же не Господь Бог, чтобы наказывать другого. Тебе ли это решать? Ты же не простишь себя потом никогда.
– А кому, интересно, это решать? – отпрянула подруга. – Если у человека появляется опухоль – ее же удаляют, чтобы она не разрасталась дальше во все органы. А плохой человек для меня – чем не опухоль, если он уничтожает меня изнутри. Разве я виновата, что нет таких служб, которые занимались бы этим официально, вот и приходится все решать самому. Но человек-опухоль не должен жить!
– Каждый человек имеет право на жизнь, на возможность исправить свои ошибки и жить хорошо. Надо быть милосердными друг к другу, – не сдается бесконечно добрая Катя.
– Ага! Некоторые такую доброту за слабость принимают и вконец охеревают.
– Пьяненькая моя. Ты же любишь его.
Женя задумывается, но признает:
– Люблю, поэтому и иду на такие меры. Если бы он был мне пофиг, я бы его пальцем не тронула. А так из-за любви я не хочу, чтобы он разрушил чужие и свою жизнь. Пусть уйдет чистым и добрым, каким его знали и любили. Это ли не любовь? Чтобы он не страдал.
Катя перестает держать нить разговора.
– Так ты хочешь, чтобы он не страдал или остальные?
Женя на секунду задумывается, а потом поднимает вверх указательный палец правой руки и важно замечает:
– Я хочу, чтобы никто не страдал. Я всех люблю. Поэтому убью Макса.
Катя вдруг словно вспоминает о чем-то и смотрит в телефон.
– Так, ладно, я все поняла. Боже мой, двадцать минут одиннадцатого, пора домой. Еще с Димой немного поговорить. Пойдем, я посажу тебя на такси. Трудный сегодня выдался вечер.
Женя вдруг начинает канючить:
– Я не хочу домой. А пойдем пешком? По пути поговорим еще, а?
Катя смотрит на нее добрым и понимающим взглядом матери, разговаривающей с беззлобно капризным ребенком.