Прошло не меньше пяти лет. Я снова был в том районе. Случайно встретил человека, с которым когда-то имел знакомство. Я вероятно бы его не узнал, не вспомнил, но странным образом, он вспомнил меня, да и к тому же ему сильно хотелось выпить и не хватало денег на бутылку самого дешевого самопала. Я помог, и мы вновь разговорились.
Поначалу я чувствовал скованность. Общих тем вроде не было, вспомнить чего-то общего тоже было нечего, от того хотелось поскорее допить бутылку и расстаться с нечаянным знакомым. Только в какой-то момент мой взгляд уперся в довольно свежий забор, за которым находился тот самый брошенный дом. Я не заметил каких-то изменений, не почувствовал их точно, просто забор наполовину закрывал окна первого этажа, в которых пропали последние рамы, или это мне показалось, и их не было и несколько лет назад. Главное, что тема для разговора появилась. Теперь нам было о чём поговорить с человеком имени, которого я так и не вспомнил. Не вспомнил моего имени и он, и естественным стало, что нам пришлось познакомиться снова. Сделали это мы по дороге в близлежащий магазинчик (я уговорил моего собутыльника отказаться от принятия внутрь самопала и предложил купить какой-либо настойки, поскольку от водки он неожиданно отказался) Поход в магазин закончился быстро. Покупка была удачной, и бутылка тридцати градусной настойки разместилась между нами, усевшихся возле одного из двух двухэтажных домов, чем-то похожих, чем-то различных.
– Давно этот забор поставили – спросил я, наполнив настойкой два белых пластиковых стаканчика.
– Прошлым летом, дело было – ответил мой товарищ.
– Интересный дом, внутри окажешься сразу чувствуешь что-то нехорошее. Раз пять-шесть я туда заходил и всё время одни и те же ощущения. Один раз и вовсе испугался, потянуло чем-то настолько неприятным, так как будто я на похоронах. Причем не просто на похоронах, а на тех самых, когда я впервые испугался, когда застыл от ужаса, пытаясь переварить, принять в себя то, что никоим образом не хотело во мне помещаться. С большим трудом залазило в меня, а прямо на улице стоял гроб. Возле него было много народу, играла эта жуткая музыка, – играла настолько громко, что у меня закладывало уши. Казалось, что этот звук поглотил в себя всё вокруг. Что ничего больше нет, кроме этих похорон, этого гроба, в котором лежал достаточно молодой мужчина. Не старше моего отца, может от того я и не мог на него смотреть. Только сейчас понимаю, что дело было не в этом, а в том, что я первый раз ощутил: смерть рядом, она ощутимо близко. И я не являюсь хоть каким-то исключением. Для неё я такой же, как и этот незнакомый мужчина – это пространное отступление было произнесено мною вслух, хотя, по большей части, было предназначено не моему собеседнику, а мне самому.