Приходило понимание, что это всего лишь переживания, имеющие определенный смысл, но ими нельзя жить, как, скажем, нельзя жить художественным фильмом. За завесой есть нечто большее. За удовольствиями прощупывается иная реальность, в которую хочется впасть, вырвавшись из оков своего стареющего тела и границ разума. Стенка из эластичной упругой материи отделяет меня от недоступной студии, где идут съемки по другим сценариям. Я брал разбег и нырял в нее, пытаясь прорвать ткань. Чем больше я прикладывал сил, тем дальше меня отшвыривало, и почему-то всегда к людям, к толпам, которые одновременно ненавидят и вожделеют друг друга!
Что можно услышать в туалете клуба, кроме привычных звуков? Звон в ушах. Гул. Громкий противный хохот за дверью. А еще? Вопросы в своей голове! Почему-то там они звучат громче, чем обычно. Я обмазал мылом постер доктора и наклеил на одно из зеркал. Замкнутое пространство стало порталом в пугающую бесконечность. Увеличились расстояния между предметами. Гримасничали жидкие отражения, живущие в кафельных плитках. Пустота превращалась в жуткие образы. Все тонкие настройки были сбиты, и привычная внутриигровая механика не работала.
Корабль уносило в открытое море. Я бросал якоря – искал в воспоминаниях уверенность, но цепи рвались. Спрятался ото всех в вонючей кабинке. Из вентиляции выползали шершни, заводили свои алюминиевые крылья и летели жалить меня в голову. Кто-то лихорадочно закрутил дверную ручку. Мозг отекал ненавистью к окружающим. Моя мнительность отслаивала меня от племени, с которым я только что извивался в одном танце. Хотелось обнаружить преимущества, возвыситься и укорить всех присутствующих. Привычные комбинации клавиш на пульте управления не могли унять постоянный анализ.
Потом я несколько вечных минут отмачивал руки в горячей воде. Изображал, что поправляю прическу, а поправлял лицо, делая его приемлемым, чтобы находиться на людях. Ах, стать бы мне тегом, на стенке размазанным! Где же мой привычный, ничего не вбирающий в себя взгляд?
Пока стоял в очереди за водой, мимо меня промелькнул Жманя с худенькой красоткой. За длинными распущенными волосами почудилось знакомое лицо. Вот те здрасте! Подойдя ближе, узнаю свою сводную сестру! На самом деле не сводную, а единоутробную. Не знаю, почему у нас неправильно называют родство по маминой линии. Саша! Какого черта?