Тут же завопил второй городской телефон и адвокат Кемельман схватил трубку как спасательный круг. Теперь он сидел обвешенный телефонными трубками и мысли метались как футбольный мяч. Слева кто-то явно ненормальный, пытался уговорить его добровольно расстаться с деньгами, а справа следователь прокуратуры Горпищенко сообщал ему о том, что Павел Иванович Снаткин, начальник полиции города, задержан за получение взятки в особо крупном размере и просит Альберта Яковлевича немедленно принять его дело к производству.
Трубка справа запиликала короткими гудками.
В трубке слева словно онемели, очевидно удостоверились в том, что полковнику полиции Снаткину сейчас действительно не до проверки городских телефонов адвокатского бюро.
– Кто бы мог подумать… – сказал следователь Горпищенко, тридцатилетний мужчина с подвижным лицом, которое могло одновременно выражать разноплановые чувства, например, скулы и рот выдавали скупое страдание, а глаза, наоборот, радовались. Поэтому подследственные терялись в догадках, добрый перед ними следак или зверье. Умение выражать свои противоречивые чувства двигающимися скулами, ртом, складками лба, могли ввести в ступор и обмануть многих людей. Мастер психологических капканов, Горпищенко по настоящему презирал всех, кто оказывался в его власти и угодничал перед теми, от кого зависела его жизнь.
– Что случилось? – спросил Альберт, присаживаясь к столу Горпищенко и дружески пожимая его руку.
– История, конечно, темная, – начал следователь издалека. – Поступил сигнал буквально час назад, – он взглянул на свои швейцарские часы, которые были не дешевле, чем часы адвоката, – Так, мол и так, полковнику полиции Снаткину несут взятку в сумме сто тысяч долларов. Кто несет и зачем, не сообщили.
– Сигнал поступил в устной форме? – уточнил адвокат.
– Это не имеет значения, – сгустились складки на лбу Горпищенка. – Мы едва успели организовать группу захвата. Но процессуально сделано все на высочайшем уровне. Кино, понятые, деньги. Павел Иванович так растерялся, что фактически тут же признал вину. Когда имеются неоспоримые доказательства, адвокаты становятся опаснее прокуроров. Потому что своим присутствием на допросах цементируют обвинение.
– Это так не похоже на полковника Снаткина, – удивился адвокат. – Я знаю его много лет.