- У вас же сроду не было войн!
- брюзгливо сказал подросток. - Чего это степняки заявились? Эй,
полиция! Тебя спрашиваю!
- Как это не было войн? -
только и пробормотал эпсар. - А вот восстание Черного
Топора...
- Тоже мне война! -
презрительно отозвался подросток. - Гоняли его по степи и лесам
все, кому не лень, пока родная жена не сдала полиции. Да и не
хватал он девок! Он с одной-то разобраться не мог,
придурок...
Берьх злобно треснул коня,
чтоб не упрямился, и повел его во двор гончара. Надо полагать, в
качестве трофея.
Эпсар же постоял,
поразмышлял... и решил этого берьха прижать, как принято в
имперской полиции! Но - только тогда, когда вернутся латники, чтоб
был некоторый численный перевес... как принято в имперской
полиции.
Ит-Тырк, совсем коротко - и другие
такие же
Старейшины с любопытством
смотрели, как в клубах пыли несутся из деревни их легиньхи
вперемешку с конями. Резвые ребята от коней не отставали, скорее
даже это четвероногим приходилось напрягаться, чтоб не оказаться в
хвосте. Потому что в хвосте толпы было... нехорошо. Там степняков
били обозленные деревенские.
- Вот, я же сразу говорил, что
Ит-Тырк насоветует что попало! - возбудился старый шакал Бурш. - Я
же сразу говорил - вот так и получилось! Девок ему захотелось
наворовать для сына!
- А что? - огрызнулся Ит-Тырк
на старого интригана. - Кто умеет, тот наворовал! Вон, смотрите!
Вон мой старший скачет с девкой! А если ваши умеют только саман
месить, то пусть и месят саман, а за девками поедут те, кто на коне
умеет скакать, а не бежать впереди!
Джабек Бурш хотел осадить его,
да так и застыл с открытым беззубым ртом. И трясущимся пальцем
указал куда-то за спину Ит-Тырку.
А произошло вот что:
старейшины выбрали ложей для почетных гостей холмик около Ирчи. А
вдоль русла реки вообще-то возвращался из тренировочного объезда
нейтральной зоны отряд латников-полицейских. И были они очень
раздражены жарой, службой и новым придирчивым эпсаром. Так что,
когда Ит-Тырк обернулся, он увидел перед носом частокол пик, а за
ними - злобные потные лица, предвещающие ему скорую и мучительную
смерть. Что ему оставалось делать? Ну вот он и сделал единственное,
что мог: заверещал испуганное "вой-вой-вой!" и рванул со всех
четырех копыт в бескрайнюю степь. И все старейшины - за
ним.