Осознав, где находится, Шелли Невич перво-наперво отдала себе два приказа: «Не смей даже думать, что у тебя не получится» и «Во что бы то ни стало – никакой паники». Её положение было отчаянным. Кто-нибудь другой назвал бы его безвыходным, но в лексиконе Шелли это и подобные ему слова отсутствовали. И, хотя время работало против неё, она решила уделить несколько минут тому, чтобы вспомнить всё о месте, в котором оказалась.
Никто, кроме специалистов, не помнил точного сложносочинённого названия, которое присвоило ему научное сообщество. В разговорном же языке это место именовалось «Северо-восточная аномалия». На северо-востоке города испокон веку находился крупный участок заболоченной земли. Согласно плану развития города, болота предстояло осушить, а территорию – застроить жилыми и промышленными зданиями. После осушения это место окутал туман, который поначалу приняли за какие-то подземные газы. А затем начали пропадать люди. Взрослые и дети. Ни один из вошедших в сумеречную зону не вернулся. Тогда участок оцепили военные. Сам «туман» был взят на анализ, но никаких токсичных веществ обнаружено в нём не было. Для разъяснения ситуации был сформирован спецотряд, в который наряду с военными вошли и учёные. Радиосвязь прервалась, как только отряд скрылся в тумане. В назначенное время никто из ушедших не вернулся. А потом стало ясно, что исследователей постигла та же участь, что и остальных пропавших. Тогда опасную территорию обнесли трёхметровой бетонной стеной. Однако, через некоторое время в городе объявился учёный-фанатик. Он решил на свой страх и риск проникнуть в аномальное место, собрать информацию и вернуться назад. Звали его Ким Дорош, и он был известен как авантюрист, пробиравшийся в самые недоступные места на планете. По его заказу был изготовлен специальный скафандр, покрытый небьющимися красными светильниками, по которым его должны были отыскать в сумраке. В скафандр был встроен диктофон для непрерывной записи всего, что мог видеть и ощущать исследователь. Батарей для подсветки и диктофона должно было хватить на несколько недель. Но учёный, конечно, не планировал пробыть там так долго. Он взял с собой ракетницу, рассчитанную на множество выстрелов. Над аномальным местом постоянно кружил нанятый им вертолёт с его другом на борту. По первому сигналу ракетницы, тот, соединённый страховочным тросом с вертолётом, должен был спуститься вниз за отчаянным добровольцем. Но всё пошло совершенно не так. Примерно через четыре часа в небо была выпущена первая ракета. Системы вертолёта с предельной точностью отследили нужное место. Но, когда компаньон Кима, одетый в скафандр, достиг земли, он никого там не обнаружил. Подобное повторилось ещё несколько раз, но результат был тем же – на месте выпущенной ракеты не оказывалось никого. Ещё через час ракеты перестали взлетать, хотя их запас не мог закончиться так скоро. А дальше начались поиски, которые продлились несколько суток. Если судить по внешним границам аномалии, то каждый квадратный метр был прочёсан уже неоднократно. Но только на исходе четвёртых суток измученный приятель Кима увидел сквозь тёмный туман красные огни на скафандре. Ким лежал у внутренней стороны стены, и он был мёртв. Диктофонная запись занимала около пяти часов. Сначала исследователь говорил о том, что повсюду видит сквозь сумрак лишь голую землю и тёмное небо. Потом он начал экспериментировать: положив для обозначения места включённый фонарик, он двигался точно по прямой (для этого он клал на землю метровую линейку, затем, при помощи угольника, следующую, таким же образом опять первую и так далее: в результате получался геометрически точный прямой путь). Так как стена имела форму круга, он, в любом случае, рано или поздно должен был в неё упереться. Однако, дойти до стены не удавалось, зато Ким каждый раз возвращался к оставленному фонарю. Затем, он почувствовал себя плохо – не хватало воздуха, участился пульс. Тогда Ким выпустил первую ракету, затем ещё несколько. Ему становилось всё хуже: всё тело болело, развилась слабость. Последние записанные слова: «Всё кружится, сильная головная боль…». После этого он, видимо, потерял сознание. Результаты вскрытия показали, что смерть наступила примерно через пять часов после высадки. Причина её так и не была установлена – в конце концов медики сошлись на том, что Кима убил некий доселе неизвестный науке токсин. После смерти Дороша желающих посетить мрачное место больше не находилось. Ходили слухи, что криминальные элементы, заметая следы преступлений, бросают за стену трупы, а порою и живых людей. Сегодня офицер Невич оказалась среди них.