– Ты вон тоже хороший! – не дает ему спуску Вера Павловна. – А из семьи ушел! Отца в гроб вогнал. Зато жена новая, а как там его девчоночка-то растет, так это не его дело. Взрослая уже! Ты дочь-то, как положено, замуж не выдал. Зато – «муж у него хороший»…
– У нее…
– И так ясно, что у нее.
Обалдевший от обвинений Алексей Николаевич багровел, потирал грудь и несколько раз предпринимал попытку подняться из-за стола. За это время Верочка дважды успевала подойти к зеркалу взбить свои седенькие букли, дважды открыть и закрыть дверь холодильника «ЗИЛ», дважды включить и выключить газ, якобы собираясь поставить чайник.
– Валидол-то дать? – как бы невзначай спрашивала Кукуруза сына-сердечника.
– Дай, – как бы между прочим, отвечал предатель Лешка, мысленно обещавший себе без нужды больше к матери не заходить.
– На… – протягивала ему таблетку Вера Павловна и, подвинув к себе телефон, набирала номер.
– Не надо «Скорую»! – пугался предатель.
Верочка хранила молчание, а потом, преобразившись, официально спрашивала:
– Это муниципалитет?
Трубка молчала.
– Отдел опеки и попечительства?
В трубке что-то заскрежетало, и Вера Павловна с достоинством произнесла:
– Трунину Серафиму Алексеевну, будьте любезны.
Через минуту трубка голосом Труниной Серафимы Алексеевны проскрипела: «Я вас слушаю. Отдел опеки и попечительства…»
– Сима! – обрадовалась Верочка. – Я тут подумала и решила. Возьми деньги. Я откладывала, купи себе нормальное пальто. Хочу, чтобы ты была как люди одета. Если о тебе не может позаботиться твой собственный отец, это сделаю я.
– Бабуся, – прошипела на том конце Серафима. – Я вообще-то на работе!
– Я тоже тут, прости, не хреном грушу околачиваю. И не забудь мне привезти курицу…
– Я помню, – торопилась закончить беседу Серафима.
– И колбасу! – напоминала Кукуруза.
– Пока, бабусь. Я перезвоню…
Услышав гудки, Вера Павловна секунду соображала, а потом, посмотрев сквозь предателя, заявляла:
– Все-таки твоя дочь совершенно не умеет выбирать мясо.
– Ты тоже не умеешь выбирать мясо, – напоминал матери причмокивающий валидолом Алексей Николаевич.
– А кто это его все время выбирал-то? – снова ставила Верочка ногу на тропу войны.
– Баба старенькая и отец. И зачем вообще ты просишь Симку тащиться к тебе через весь город с тяжеленными сумками после работы?