– Тем более, тем более, вы сумеете научить наших ребят мыслить на поле, играть-то они и сами умеют. Заодно государство сэкономит деньги, ведь вам не нужна вторая зарплата, в вашей стране не так, как у империалистов, ха-ха-ха!
– Нет, я вынужден отказаться.
– Об этом не может быть и речи, дорогой друг! Уже доложено президенту, вы же не хотите в тюрьму?
В тюрьму я не хотел, поэтому стал по совместительству тренером.
– Ага, сказал Виктор, узнав об этом. – Вот и доигрался. А ты слышал, что вчера папаша-президент отрезал ухо министру труда и зарплаты?
– Как это?
– Сам любишь повторять «как-как – да и…» Вызвал того к себе, сказал, что зарплата исчезла, а труда не видно, и чесанул клинком ему по уху! Отец нации…
Мне стало неуютно.
Глава 5. День независимости
По средам у меня с утра в университете лекций не было, поэтому моя «гопсборная», как я её называл, спозаранку добросовестно, но с видимой неохотой, отрабатывала незамысловатые тактические задумки, заимствованные мною из арсенала Палыча, нашего тренера в бытность мою московским студентом.
Сделав знак Сулею, второму тренеру, подгонять ребят, я ушёл на край поля к беговой дорожке и сел на барьер прыжковой ямы с водой для стипль-чеза, которая, слава богу, была без воды, а значит и без комаров.
Почти тут же мимо пронеслась лёгкая сухощавая фигура.
– Эй, Роберт! Крикнул я ему вслед. – Причаливай на перекур!
Сделав круг, Роберт присел рядом.
– Что нового в вашем корпусе мира? – поинтересовался я. – Где красавица Дайана? В воскресенье утром придёшь?
– Отвечаю по порядку, – сказал Роберт, слегка растягивая гласные с ужасным американским акцентом. – В корпусе всё по-старому, а у меня новоселье, получил виллу, в субботу бал-маскарад, приглашаю тебя, будут блины по-русски. Дайана уехала в провинцию, но к субботе вернётся и тоже придёт на пати. А утром каша будет?
Однажды мы с Виктором угостили Роберта манной кашей, это Виктор иногда делал такой завтрак по воскресеньям, когда наш повар Жан не работал, и с тех пор Роберт полюбил её патологически.
– Будет, будет, Виктор обещал.
– Тогда приду.
Послышался скрип тормозов, визг шин по асфальту, и в ворота стадиона влетела белая деканская «Рено-8», просвистела прямо по дорожке к нам и, проюзив добрый десяток метров, остановилась, чуть не нырнув в чёртову яму, обдав при этом нас пыльным облаком красного латерита. Из машины мягко выпрыгнул Виталий. Видно было, что он наслаждался ездой, как ребёнок.