— Разумеется, и от министерства есть. Но они были столь
«талантливы» и законспирированы, что их уже давно вычислили, —
очередная порция воды возникла из совмещения материи косного мира и
изменчивой сущности варпа, и плеснулась на участок, температура
которого показалась мне неприемлемой. — Еще есть шпионы нескольких
банд Лютного, но эта такая мелкая шушера, что их и упоминать не
стоит. Более серьезные люди предпочитают не засылать шпионов, а
договариваться с Темным лордом. Ну и перекупать чужих, чтобы в
случае чего оказалось, что сами они совершенно не при делах. Есть
также иностранные шпионы. Американский, — я слегка скривился от
использования столь корявого прилагательного, — то есть, нанятый
Соединенными Штатами Америки. А сам он, если мне не изменяет
память, китаец, причем — из знатной и чистокровной, хотя и
обедневшей семьи. Приехал на Острова году так в 1986. Есть и
австрийский, и германский шпионы. Франки тоже стороной наш
междусобойчик не обошли… В общем, среди тех, кто присоединился
после Возрождения Лорда, шпионов раза в полтора больше, чем самих
новициев. В Хогсмит Том отправил разве что самых никчемных, тех
кому совсем уж никакого другого применения не нашел. Там-то как раз
на всю толпу всего-то три шпиона и было, да и те — дохленькие,
можно сказать, никакие.
— А уругвайский? Уругвайского шпиона нашли? — улыбнулась Миа,
перемещая ко мне шампур с уже готовыми шашлыками.
— А как же? — усмехнулся я. — Куда же без уругвайского шпиона
уважающей себя организации? Есть и такой. Правда он, одновременно
еще и аргентинский и парагвайский… но это же такая мелочь?
— Абсолютная… — но тут улыбка исчезла с губ Миа. — Знаешь… когда
я работала с волнами и ветрами… мне показалось, что варп поет. Я
слышала эту песню. Она… она манит меня даже сейчас. И… и еще, мне
кажется, что варп точно также пел бы, если бы мы пропустили этих
тварей к детям и мирным жителям… Точно так же. И… и мне страшно… но
я снова хочу…
— Желания отправится вырезать Ультрамар не возникает? —
поинтересовался я.
— Не… Что? — опомнилась Миа от кровавых видений. — Какой
Ультрамар? Зачем мне туда?
— Значит, все хорошо, — кивнул своим мыслям я. — Значит, ты пока
что не потерялась в волнах варпа. Но ты права. Варп сам по себе не
знает добра и зла. И от гибели детей и женщин он поет точно так же,
как и при смерти самого отпетого убийцы. Варпу все равно. Только мы
можем дать оценку своим действиям. Даже боги варпа, даже сам
Изменяющий пути если и знает о самом существовании добра и зла, то
это для него просто академическое знание, начисто лишенное
эмоциональной окраски. Выбор сделать можем только мы. Равно как и
принять его последствия…