— …такая скукотень…
А вот тут я чуть не села. «Обычаи и традиции магического мира» у
нас вела Сейлина Трогар, поскольку именно ее нагрузка на занятиях
магии Хаоса оказалась наименьшей, а нанимать еще одного
преподавателя Дамблдор не захотел, в чем и был поддержан
Попечительским советом: так они все вместе решили сэкономить
деньги. Но факт в том, что свой предмет Сейлина вела просто
замечательно, не только рассказывая об обычаях и традициях, но и
объясняя: откуда они взялись и зачем нужны, и чем чревато
нарушение. Как говорится: «незнание закона не освобождает от
ответственности, зато знание — может помочь этой ответственности
избежать». И этот предмет, один из имеющих наибольшее практическое
применение в жизни, Джинни считает «скукотищей»? Вот от нее-то я
такого и не ожидала.
— Правда — скукотень? — переспросила я, надеясь, что чего-то не
расслышала, погрузившись в размышления о природе слухов.
— Нет, конечно, — вздохнула Джинни. — Но многие так считают.
Ведь на ее уроках ананасы не пляшут, птиц в кубки не превращают,
даже романтики ночного похода на Астрономическую башню — и то нет.
Вот народ и считает «Обычаи…» очень скучным предметом. Еще одним
уроком сна, на котором еще и не поспишь: профессор Трогар
небрежение влет карает.
— Ф-фух… — выдохнула я.
Разумеется, подобное отношение учеников, которые приходят в
школу не учиться, а развлекаться, для меня новостью не было. Но и
понять подобное я все равно не могу. Глупо как-то…
Но тут вернулся Гарри, и «Шахерезада прекратила дозволенные
речи».
Утро встретило меня бодрой и готовой к активной деятельности.
Уроки, общение и руководство нашей маленькой сектой во всех ее
ипостасях не давали мне времени задуматься о том, что я видела. Но
наступил, наконец, вечер. И мы с Морионом вновь оказались в
Кристальном зале. И первым, что я увидела, погрузившись в
воспоминания моего парня — оказалась летящая прямо в меня
оторванная человеческая голова.
Голова летела медленно и красиво. Шлейф из капель крови на
мгновение застыл алым штрихом на лазурной ткани мироздания.
Слетевшая маска открыла лицо, на котором не было видно ни боли, ни
отчаяния, ни хотя бы даже удивления. Но всей видимости, кейп, на
свою беду успевший к самому началу атаки не смог осознать того
факта, что уже, собственно, убит.