Я кивнул самому себе. Хороший план тем и отличается, что
встретившись с помехой, не рушится, но упруго прогибается, включая
помеху в себя.
— Помогите! — донесся до нас с Вистой почти неслышный голос.
Переглянувшись, мы дружно зашагали туда, откуда он исходил, тем
более, что и воля моего сюзерена, выраженная его подругой, вела
меня туда же. Кажется, там, впереди, был некто, чье будущее
Повелитель Ничего решил посчитать достойным его внимания.
Как и ожидалось, просьба о помощи исходила от одного из
шкафчиков. Судя по голосу, там заперли какую-то девочку… Три…
шесть… девять шариков серо раскрутились моей волей, и выбросили
свои лучи в сторону металлической дверцы, которая просто исчезла
под этим ударом. Причем это был не кинетический толчок, вроде того,
который я применял в схватке с похитителями Руны, а подлинное
«серо», нулификация, умножение на ноль. Собственно, после того, как
я продемонстрировал этот эффект, уничтожив мишень, мне и подняли
рейтинг Стрелка с двух до четырех.
Дверца шкафчика, отнюдь не поражавшая воображение толщиной и
прочностью, исчезла, растворившись в небытии. И из зловонного нутра
этого сооружения на нас просто рухнула высокая нескладная девчонка.
Кажется, она была, мягко говоря, не в себе. Виста попыталась
кинуться на помощь, но отшатнулась, буквально сметенная волной
амбре, ударившей из шкафчика. Кажется, туда, вместе с несчастной,
напихали мусор, несколько дней отстаивавшийся в теплом месте.
Меня, ветерана нескольких не самых чистых военных кампаний,
смутить дурным запахом было труднее. Поэтому я шагнул вперед, и
подхватил пострадавшую на руки. Стоять без помощи, не говоря уже о
том, чтобы куда-то идти, она явно не могла.
— Отнесем ее в школьную больничку? — предложила Виста, уже
готовясь сокращать нам путь.
Я покачал головой, оглядываясь вокруг. Что примечательно: пока
девушка была в шкафчике, коридор был пуст, и ее просьбы о помощи
«никто не слышал». Стоило же вытащить пострадавшую — как
«свидетели», которых я склонен считать как минимум соучастниками,
набежали во множестве. Особое мое внимание привлекла одна
удивительно знакомая черная физиономия, на которой было написано
откровенное злорадство и наслаждение происходящим. Что ж. Сейчас я
тебя «слегка» приземлю.
— Нет, — продублировал я жест вербально.