Лишенная пера, девочка некоторое время продолжала водить рукой
над пергаментом, но постепенно приходила в себя. Я подошла к
Гермионе, и заглянула ей через плечо. На доске, под огненной
надписью, почерком Долорес Амбридж было выведено: «Я не должна
пререкаться с преподавателем» — видимо, та самая фраза, которую
девочка должна была писать Кровавым пером, впечатывая ее в
собственную нежную кожу. Но вместо этого, на пергаменте было
написано:
Нострамо Куинтус, моя колыбель.
Мир вечной ночи, вскормивший меня.
Мученик, Смерть и Луна… Колода открыта.
Нострамо, мой дом… Твоя судьба решена.
Мы вернулись к тому, с чего всё начиналось…
Вы чтили мой закон, живя в покое годами.
Но это забыто…
На этом запись обрывалась, видимо, потому, что в этот момент я
вырвала перо из руки девочки. Но все равно, смысл записи
представлялся мне довольно зловещим. Пожалуй, надо
проконсультироваться с Дамблдором… и Трелони. Она хоть и
шарлатанка, но случаются у нее иногда некие… необъяснимые
усмехи.
Я использовала Локомотор на женщине, лежащей без сознания, и
девочке, крайне медленно «всплывающей» из транса, и двинулась в
сторону больничного крыла. И надо же было такому случиться, чтобы,
стоило мне отойти от кабинета ЗоТИ, как в меня почи врезался,
только в последний момент затормозив, Гарри.
— Декан Макгонагалл…— мальчик вскинулся, поняв. В кого он чуть
было не влетел. — Вас-то я и ищу… Я тут такое увидел… Ой! Это же
Гермиона! Что с ней?!
Наблюдать за собственной отработкой из варпа, оставив тело в
глубоком трансе — было прикольно. Амбридж, периодически хватаясь за
руку, весело металась у доски с огненным предостережением, которое
нарисовала Анна. Я же, ее кровью выводила на пергаменте текст песни
«Нострамо», которую как-то слушала в кристальном зале Мори. Жаль
только, что декан Макгонагалл заклятьем вырвала у меня перо, не дав
дописать самую содержательную часть катрена:
«… Так не ждите ж пощады.
Я вынес приговор. Я пришел за всеми вами!»
Но, как говорится, «не судьба». Впрочем, даже имеющаяся надпись
доставила Амбридж изрядные проблемы. Так что, зайдя в Больничное
крыло, куда меня доставили при помощи левикорпуса, она заверещала,
как резанная, требуя от появившегося здесь же Дамблдора моего
наказания, исключения, и выдачи на суд Визенгамота за занятия
темной магией и покушение на Генерального инспектора Хогвартса.