-Сидоров!- В комнату заглядывает вохровец.- Увести.
-Гражданин начальник,- «Бендер» заламывает руки, опять
впадая в своё привычное истеричное состояние.- возьмите меня к себе
в библиотеку…
Переглядываемся с подругой, она заметно расстроена.
-Почему в библиотеку?- Мысли лихорадочно скачут.
«В любом случае надо его брать под свой контроль».
-В камере слух прошёл, что вы ищете библиотекаря.-
Календаров торопится, захлёбывается словами, проглатывает
слоги.
-Подумаю.- Одновременно выдыхаем с Олей.
Москва, Лосиный остров,
ЦНИИ туберкулёза, санаторий «Белая ромашка».
30 июля 1937 года, 14:20.
-Знаете, товарищ Чаганов, простите, я не очень разбираюсь
в ваших эмблемах,- кандидат медицинских наук Николай Шмелёв,
подтянутый высокий мужчина средних лет в белом халате, брезгливо
отодвигает листки с показаниями Календарова от себя.- я бы на вашем
месте не очень доверял показаниям этого проходимца.
-Вы знакомы с ним?
-К счастью нет,- доктор поджимает губы.- но наш круг
довольно узок, к тому же я имею много друзей в ВИЭМе, поэтому сумел
составить полное впечатление о нём.
-Сразу скажу, Николай Андреевич,- мы с Олей сидим в
небольшой ординаторской санатория, куда нас проводил дежурный.- что
мы полностью разделяем ваше мнение о личных качествах этого
субъекта, но нас интересуют факты, касающиеся описанного там
лекарства.
-Такое лекарство науке неизвестно,- Шмелёв с интересом
смотрит на мою спутницу, движением руки откидывая упавшую на
глаза прядь волос назад.- это всё что я могу сказать вам по этому
вопросу. Марцелий Вильгельмович Ненцкий, конечно, был широко
известным химиком и фармацевтом, и, действительно, работал в
инсттитуте Экспериментальной медицины, но я не слышал чтобы он
занимался лекарством от туберкулёза.
«Это я и без вас знаю. Алло, я с тобой разговариваю».
-В спецлаборатории было синтезировано небольшое количество
этого вещества и даже испытано на одном тяжёлом пациенте,- приходит
мне на помощь Оля.- вот ознакомьтесь с результатами.
Оля достаёт из папки и передаёт Шмелёву ученическую
тетрадку и несколько рентгеновских снимков, тот с минуту изучает
рентгенограммы на свет и затем весело смеётся.
-Это, безусловно, снимки одного и того же человека,-
небрежно помахивает ими в воздухе.- но подозреваю, что на них
перепутаны даты: этот сделан в самом начале болезни, а этот, видите
маленькие белые кружки, потом. Зная репутацию Календарова, смею
предположить, что это сделано намеренно.