― Ты дальше рассказывай, – недовольно пробурчал брат, – лирические отступления потом.
― А дальше телефон у него зазвонил. Тут уже наш папочка себя показал… Как он разговаривал… как он лебезил. Кто сказал, не поверила бы сроду. Как только не называл ее; и моя ты лапочка, и солнышко ты мое, и моя радость.
Ей, этой гусыне надутой, жене, видно, его нынешней, якобы прическу сделали неудачно, так она так горько жаловалась, предупреждала, что будет поздно, потому что с подругами зайдет в кафе, расслабиться ей, видишь, надо.
― Не спеши, дорогая, отдохни. – Нежно мурлыкал в телефон наш, если можно так сказать, папочка. Пока он облизывал телефон, мы ушли, молча, даже не попрощавшись.
―– По-английски, – добавил Генка.
Минута гнетущего молчания. Глухо заговорила Раиса Ивановна, опустив взгляд на стол, нервно вертя чайную ложку в руках.
― Я долго ни о чем не догадывалась. А потом, помните, в мае к нам приезжали муж с женой. Оказывается дом, в котором мы сейчас живем, принадлежал их отцу. Они по старости забрали его к себе в город и, когда старик умер, решили продать избу.
В свое время, наш отец помог поступить в институт их дочери. Они и разрешили пожить его, якобы бездомной сестре с детьми, которую непорядочный муж бросил. Когда же девочка закончила вуз, они пришли к Сереже с предложением или покупайте, или освобождайте жилье. Он ответил, что своей судьбой сестра пусть распоряжается сама. У него своя семья и своих забот по горло. Вот они и приехали предупредить, что дом продается. Спасибо им, люди оказались сердечные. Да и соседи за нас попросили. Мы еще на год остались. Так что вот какие у нас развеселые дела. – Хозяйка горько улыбнулась, глаза затуманились, стали влажными.
Даная, встревоженная, подхватилась, присела рядом, взяла мать за руку.
― Не бойтесь, плакать не собираюсь. Все слезы выплакала, от тебя с Геной хоронясь. Вам не хотела рассказывать, да оказалось, шила в мешке не утаить. Может, так и лучше, что вы все узнали сами, меньше вопросов.
Раиса Ивановна глянула на детей виновато.
― Простите меня, родные мои, я неважная мать. Не смогла удержать отца вашего у себя, позволила сделать вас бомжами.
― Мам, ты же не виновата, что не дочь ректора. Недаром он портфель и кресло декана получил. А тут ему еще и квартира наша в придачу. Живи и радуйся, наслаждайся жизнью. Ни у кого никаких денег он не одалживал, – добавила решительно, отведя в сторону смущенный взгляд.