Ропщет чуть слышно промозглый лес. Легко, как ночные мотыльки, падают на серый мох последние листья. В немой тишине тоскливо всхлипывающий ветер в припадке неизбывной грусти, ладонями невесомыми с жалобным стоном перебирает сухие, безжизненные листья.
Они кружатся, шуршат, неохотно следуют за ним, о чем-то перешептываясь между собой. И разговор их унылый, горький, безотрадный.
О чем шепчутся листья и ветер…
О чем шумит поредевший строгий лес…
Какую тяжкую думу думает…
Слов этих не услышит и не поймет никто…
Никто!!!
Никогда!!!
Осень!..
Поздняя осень!!!
Эта скучная, тоскливая пора…
На бледном небе застыл еще один закат. Потух медленно и грустно. В этом царстве безысходной печали движется дней цепочка равнодушно и почти незаметно.
Отчего горюешь, о чем тоскуешь, гостья бесприютная? О чем так сетуешь безумно? Голос твой глухой и жалобный твердит о непонятной муке. Тенью неприкаянной бродишь, стонешь обиженно, стараясь скинуть забвенья ужас сонный. Молишь время о пощаде.
Осень, душечка, отчего так напрасно маешься! От судьбы не уйти, не спрятаться. Просто закрой глаза, сделай шаг в ее неумолимые объятья.
И тогда, на склоне покорного дня исчезнешь в сумерках морозных. Косы твои, некогда золотые, поседеют и туманом расплывутся над застывшей речкой, бесследно растворятся в сугробах снежных, развеются в лесу средь веток обледенелых.
В белом саване серебристого инея отпоет тебя вьюга брюзгливая. Острым холодом пламени жгучего обожжет тело безответное и от хохочет, от скулит в лицо окоченевшее, безумно отплясывая на твоей тризне.
Увы! Не разменять счастливые мгновения на дни. Не вернуть обратно, что одним дыханием вечность унесла в необъятную разумом даль. Времени полет незримый, неслышный и непоколебимый.
Впереди у тебя неизбежный закат. Росы выпиты, радуги выплаканы. Улетели птицы. Безмолвен лес. Беззвучны небеса. На поле, на лес, на воду уже мороз бросает свои диковинные узоры. Белым рукавом машет седая чародейка. Твоя сестра. Твоя немилая подружка.
Под сонное завывание ветра северного сквозь сумеречный лес, среди трясины топкой, чуть видимой тропой идет – бредет зима в тревожный час дотлевающего дня, по-хозяйски придирчиво оглядывая свои будущие владения. На краю земли, в царстве вечных снов ты окажешься, успокоишься и забудешься.
Но промчится время неугомонное, и станешь вновь прежней, красавицей пурпурно-рыжей. И в урочный час, час положенный, в карете пышной, золотой вернешься обратно деловая, пригожая, насквозь пронизанная хмельною радостью. И снова сойдешь туманами зыбкими, прольешься дождиком грибным. Отправляя стаи птиц в теплые края, помашешь вслед последнему клину журавлиному.