― Люди добрые, – жужжала настырная дама, на все стороны размахивая полными руками, приглашая в свидетели прохожих, – в кои веки выбрался на рынок, чтобы купить жене подарок на день ангела и застрял! Да еще где! У тебя уже этого убийства столько, что и девать некуда. Ты что, солить собираешься?
― Не говори кума, – присоединилась к ее словам, бегущая мимо них такая же дебелая, с небольшой корзинкой в руках, молодка.– Совсем помешались на этом орудии. Мой тоже принес сегодня какую-то очередную дрянь.
― Стой, – схватила за руку, обрадованная внезапной встречей, кума. – Ты откуда такая шустрая.
― Ой, да и не спрашивай, – колыхнула огромным животом, – там, – махнула пухлой ручкой, – в ювелирной лавке, изумрудов навезли, золота, бриллиантов всяких. Надо Вирене рассказать поскорее. Неровен час, набегут, раскупят. Ты же знаешь, как она любит такие вещи. Так что, извини-прости, кума, сегодня спешу. В другой раз поговорим.
Но кума рада-радешенька встрече неожиданной. Начала тормошить подругу, расспрашивать о всех знакомых и незнакомых. И пошло-поехало. Кто сына женил, кто дочь замуж выдал, кто купил корову, кто коня. А кто, дико глаза округлив, оглядываясь заговорщицки по сторонам, бегает на свидания от мужа законного. Грех-то какой, крестятся торопливо. И тут же забыв об этой новости, уже перемывают косточки зловредной Вирене, которая в последнее время совсем обнаглела. Набелилась, нарумянилась, насурьмилась, соорудила прическу а-ля оскубанная лошадь и ходит по городу в мехах из облезлой кошки, задрав свой острый нос, будто цапля, перебирая своими тощими ногами, в таком платье, что эти тоненькие ножки нахально просвечиваются сквозь него. Разве к лицу старой кобыле в ее-то годы хвостом вертеть!
Цены себе сложить никак не может. Одна голова на плечах, да и ту так опоганила. Тьфу, – плюнули дружно каждая в свою сторону. Сколько же ей годков – то. Поди далеко за… Надо же так хорошо сохранилась, из кобылы в клячи перешла. Хотя при ее муже и его деньгах…
Дамы забыли обо всем на свете. В их годы самое приятное время, когда есть кому рассказать, что ты думаешь о других. Смех громкий, размашистый то и дело прерывал их бойкий разговор. Забыто все на свете!
Рядом с ними не менее колоритная, живая молодка, старательно заглядывая в рот веселым кумушкам, пытается что-то узнать. Напрасно. Они так заняты друг другом, что окружающее их совсем не волнует. Ее толкали прохожие, цепляясь корзинами, мешками, ящиками, но она упорно держалась рядом с ними. У незнакомки были такие вкусные, очаровательные губы; нижняя была чуть больше верхней и посередине поделена едва заметной игривой полоской. Она порой, совсем по-детски, прикусывала губу, и тогда на румяных щеках возникали не менее обаятельные ямочки.