― Ну и что ж, что были, а тут взяли и поженились, специально, тебе назло.
― Ты хоть знаешь, как звать мужа возлюбленного.
― Знаю, не твое куриное дело, поняла?
― И как, если это не важная тайна?
― Чмок, – мигом сорвалось с языка, – или Пипла, – добавила отрешенно, поняв что ляпнула ни к селу, ни к городу. Как же на самом деле его звать-то? Силится вспомнить.
― Махмуд, – робко пытается подсказать ошеломленный продавец. Ему очень понравилась идея Марты. Он уже успел убедиться в уме, взбалмошности, напористости этой молодой женщины. Его восточную натуру это так возбуждало!
― Ну, конечно, Махмадей, – обернулась на мужчину, – а дома как хочу, так и называю, по-разному. От большой любви обзываю, как мне захочется, понятно для особо непонятливых.
― Чмок, – заливается от зловредного смеху Вирена. – А Пипла где у него болтается?
― Мой муж, как хочу, так и зову, – решительно отрезала, сердито сверкнув глазами. – И, что у него, где болтается, не для твоих куриных мозгов, ясно? Будет мешать, обрежем.
― И давно у вас любовь, – визжит Вирена.
― Давно, с самого утра, – улыбается ехидно.
― Надо же, – сплеснула та руками, – была деревенская дура стала городская Чмошка!
― Сама ты надоедливая мошка, Кура пучеглазая. Он любит меня понятно! Сильно! всей душой и всем сердцем! Он, этот… Махмадей, – с удовольствием вспоминает имя, – даже обзывает меня… то есть называет… как? Во! Я его…– правую руку к губам, задумывается на миг. – Что светит-то все время… а, ну, да! Светильник его глаза, – засомневалась чуточку, – или двух? У него же, по-моему, два их было, – оглянулась на хозяина.