Хомяки ещё раз кивнули, а
Серёга опять улыбнулся.
— Кстати, — Антон Олегович
посмотрел на Серёгу и подмигнул ему. — Твой барыга-пет — это пять
баллов! Признаться, я думаю, как бы его у тебя в игре купить. Это
просто крышесносящая фишка — пет-человек! Я сначала на вас
разозлился за тот беспредел в лавке, но потом долго
смеялся.
— Вы можете его у меня здесь
купить, а в игре я его вам просто отдам, — не растерялся
Серёга.
— Шаришь! — «мажор» громко
расхохотался и хлопнул Серёгу по плечу.
Просмеявшись он снова стал
серьёзным и сказал:
— В общем, я на вас очень
рассчитываю, хоть вы и облажались немного поначалу. Но, кроме вас и
других трёх групп, надеяться мне не на кого. Я очень хочу увидеть
своего брата. Он самый близкий для меня человек! Ну разумеется, не
считая отца. Вы даже не представляете, как я вас отблагодарю, если
вы его найдёте!
Казалось, «мажор» вот-вот
заплачет от переполнявших его чувств. Роль расстроенного брата он
отыгрывал идеально. В какой-то момент Серёге даже показалось, что,
возможно, куратор, преследуя какие-то свои личные интересы, ввёл их
с Леной в заблуждение, а их хозяин действительно очень хотел
вернуть брата. Но что Серёга уже уяснил — верить ни в игре, ни в
реале не стоило никому. Впрочем, в том числе и куратору. Всё
сказанное Конаном-Максом нуждалось в проверке. Только как это
проверить, Серёга не знал. Единственное, что они с Леной могли
сделать — это сомневаться во всём и никому не верить на
слово.
— Удачи вам, ребята! Буду
помогать насколько это возможно! — с этими словами Антон Олегович
по-отечески обнял Серёгу и Лену, после чего
удалился.
Боевые хомяки переглянулись. На
лице у Лены не читались никакие эмоции, а Серёга на всякий случай
опять глупо улыбнулся.
***
На небольшой площадке позади
барака, в котором проживали работники шахты, собралось несколько
надсмотрщиков и два раба.
— Мелкий! Ты первый! Бегом! —
крикнул один из надсмотрщиков в сторону пленников.
Невысокий мужчина, с замученным
лицом и затравленным взглядом испуганно засеменил к начерченной на
земле то ли мелом, то ли извёсткой точке. Он стал на неё и от
страха втянул голову в плечи. К нему подошёл здоровенный
надсмотрщик и, не спеша, явно получая отдельное удовольствия от
неторопливого приготовления, вытянул вперёд руку и похрустел
костяшками пальцев, то сжимая кисть в кулак, то разжимая её. Затем
он взял в руку кастет и со всей силы ударил раба в висок, тот упал
и замер. Здоровяк расхохотался и вгляделся в статы лежавшего на
земле мужчины.