Прическу я взялась делать сама.
Мама забурчала, что гости вот-вот прибудут, а я еще не готова.
- Мы можем встретить гостей и без Яны, - вмешивается Оливер, как всегда спасая меня и уводя маму из моей комнаты.
Я встала перед зеркалом, соображая, что сделать со своими волосами. После непродолжительных раздумий, приподняла одну прядь, убрала её назад, немного подкрутила плойкой, зафиксировала лаком. И так решила поступить со всеми остальными. Получался оригинальный небрежный пучок.
Не знаю, сколько я так провозилась. Руки уже ныли.
- Ну что за упрямая коза? - начала я себя ругать. - Отказалась спокойно посидеть, пока тебе сделают прическу. Нет же, я сама, блин! И что теперь ноешь? Поделом тебе...
- Разговариваешь сама с собой? - шпилька выпала из моих рук, когда в зеркале появилось неожиданное отражение.
Маркус стоял в дверном проеме моей комнаты. Хвала Цискаридзе, что я говорила на русском, и он не понял ни слова.
- Даже не представляю, что ты бормотала себе под нос, но звучит очень сексуально.
Я резко оборачиваюсь к нему.
- Что ты делаешь в моей комнате?
Одного взгляда на него достаточно, чтобы сердце стало гиперактивным.
Еще эта официальная одежда! Выглядел он так, будто только что прошелся по красному ковру и получил премию «Оскар».
Весь в черном. Это явно его цвет. Чёрный костюм, черная рубашка, черные лакированные туфли. Никакого галстука или бабочки, слишком много расстёганных пуговичек на рубашке. Челка зачесана вверх.
- И выглядишь ты очень даже ничего. Лучше, чем утром. Хотя, - Маркус усмехается, проходя в глубь комнаты, - тогда обзор был поинтереснее.
Я задумалась на секунду, не понимая, о чем он.
Забор. Короткое платье. Мои трусики.
Господи!
- Надеюсь, что ты успел этим насладиться, - я заскрежетала зубами, - потому что больше тебе не представится такая возможность!
- Уверена? - Один выброс его руки, и я уже прижата к нему.
Рука Маркуса крепко держит за талию. От неожиданности я вскидываю руки вверх, чтобы уцепиться за лацканы его пиджака.
- Я могу прямо здесь, - властно говорит он мне в лицо, чуть наклонив голову, - кинуть тебя на кровать и доказать, что все твои слова - это пустой трёп. Ты все равно примешь меня, как принимала в школьном душе.
Я поднимаю на него глаза. От того Маркуса, что смеялся сегодня утром не осталось и намека. Сейчас передо мной надменный, жесткий парень с тяжелым взглядом.