– А может не надо? – Горестно вздохнула.
И опять вместо ответа взгляд, заставляющий смолкнуть.
Закусив губу, я стойко выдержала жжение на ладони. А вот с пяткой оказалось не так все просто.
– Да я сама могу! – вскрикнула я, когда моя нога взлетела вверх.
– Тихо! – шикнул мужчина и с выражением непередаваемой важности начал вырисовывать узоры зеленкой на самом щекотливом месте моего тела.
Я держалась долго. Секунд пять. А потом не устояла и начала хихикать. Рогозин нахмурил брови, цыкнул, и я затихла. Но, черт возьми, разве можно оставаться спокойной, наблюдая за выражением его лица? А еще представила, как вся ситуация на кухне выглядела с его точки зрения. Ночь, звук битого стекла, мой крик. Крик охранника, лужа бордовой жидкости на полу и мои торчащие из–под стола ноги.
– Юля! – возмутился дядя Дима, когда я уже смеялась вовсю. Он наконец опустил ногу и приблизился, поставив руки по обе стороны от моих бедер.
Я уже привычно смотрела на него, как кролик на удава. И смешно больше не было. Правда, еще через мгновение начала икать, и тут уж расхохотался сам Рогозин. Сначала так, просто фыркнул, а под конец даже за стеночку держался. А смех у него был приятный, и такой заразительный.
– Никитина, ты чудо! – изрек он.
За меня ответил желудок. После протяжного урчания я опять икнула.
– А ведь поесть так и не успела, да? – все еще веселясь, спросил мужчина.
Скромно пожала плечами. Рогозин устало потер глаза и покачал головой.
– Иди в комнату. Сейчас приду.
Я быстро спрыгнула с тумбы, совсем позабыв о ранке, и тут же поморщилась от боли.
– Это тебе наказание, – бросил через плечо Рогозин. – За ночное чревоугодие.
– Угу. Икорку прихватите! – не растерялась я и про себя подумала, что раз буду грешить этой ночью, то с шиком.
Внизу что-то грохотало, слышались мужские голоса, и вскоре в мою комнату явился дядя Дима с бутылкой вина в одной руке и банкой икры в другой.
– Признаюсь, я еще не решил, что лучше... – задумчиво произнес он, поставив добро на тумбочку. – Накормить тебя или споить?
А после достал зажатую резинкой штанов на его талии столовую ложку и вручил мне. Ни хлеба, ни сыра, ни тарелки, ни даже бокала. Логично, учитывая, что карманов у Рогозина не было. Как и майки. Есть икру столовой ложкой и запивать вином прямо с горлышка посреди ночи в компании полуобнаженного мужчины... Ну, это не то, что я могла бы назвать обыденным делом.