Тоскливо ноет в груди…
Не пришла. Наверное, на дежурстве…
- Дарья Александровна скоро
придет. Она ассистировала мне на операции, а после пошла привести
себя в порядок, - тихонько говорит подошедший сзади Михаил
Николаевич, затем усмехается в ответ на мой недоуменный взгляд и
добавляет. - Ваш вопрос написан на Вашем лице, Денис Анатольевич.
Подождите немного.
Очнувшись, достаю коробку с
чаем и протягиваю ему. - Это Вам, доктор…
Все уже сидят за столом
и начинают разливать чай, Дольский с большим кухонным ножом
нависает над тортом… Дверь с легким скрипом распахивается и в
комнату вбегает чуть запыхавшаяся Дарья Александровна:
- Извините, пожалуйста, за
опоздание!
Я встаю, чуть не
опрокинув стул, делаю несколько шагов к ней (блин, а ноги
деревянные и почти не слушаются) протягиваю розу и почему-то
внезапно охрипшим голосом произношу: - Это Вам, Дарья
Александровна…
Она берет цветок и в
этот момент нечаянно прикасается к моей руке… Как током
прошибло!..
- Даша, загляни в серединку, -
Слышится веселый совет из-за стола.
- Боже мой, я такие ела последний раз
на выпускном! - Она разворачивает бутон и видит конфету. -
Спасибо, Денис Анатольевич, мне очень-очень приятно!
- Кажется, наш прапорщик еще
одну контузию получил! – это уже голос Дольского. Я разворачиваюсь,
чтобы ответить что-нибудь резкое, но получаю еще одну "контузию",
уже третью – Дарья Александровна берет меня под руку и
шепчет:
- Пойдемте пить
чай…
Разговоры за столом
ведутся в основном на повседневно–военную тему. Бойко, как штабной
офицер, делится общей информацией о положении на фронтах. Анатоль
Дольский, будучи истинным кавалеристом, уже вовсю атакует
словами и взглядами сидящую рядом с ним «сестричку», кажется,
Катю. По его словам, если бы не высокое начальство, он бы со своим
эскадроном эту войну давно бы выиграл, и поил бы сейчас своего коня
из Шпрее. Ну, прям, по Филатову, типа: «Мне бы шашку, да коня, да
на линию огня…». Если бы все было так просто…
- Денис Анатольевич, а Вы как
считаете, хорошо мы воевать умеем? – это он уже мне хитрые
вопросики подкидывает.
- Мы, Анатолий Иванович,
воевать-тоумеем, но не так хорошо, как могли бы. А еще умеем
геройствовать и этим геройством хорошо умеем хвастаться. - Я
предостерегающе поднимаю руку, чтобы вскинувшийся Дольский дал мне
договорить. - Я не в том смысле, что позволяю усомниться в Вашей
храбрости, да и многих других тоже… Вы спросили мое мнение – я его
высказываю: героизм - это способность забыть себя для блага
Родины, способность принести жизнь в жертву ради возвышенной цели.
Вспомните слова «Положим живот за други своя. А мертвые сраму не
имут!». Однако, у нас часто бывает, что героизм одного – это
действия в ситуации, созданной незнанием, ленью, разгильдяйством,
или даже предательством других. Если каждый будет исполнять
свой долг на совесть, то вышеупомянутые случаи просто перестанут
иметь место. Вот это, мне кажется, и называется умением
воевать.