– Полчаса и в путь, – решил я.
Хозяин Безымянного выглядел неважно, болезнь, какая то ни была явно прогрессировала, и как он вообще дошел до сюда. Судя по грязи на одежде – шел в темноте, а по мелким порезам на лице и руках видимо падал. Само лицо синюшного цвета казалось, опухло еще больше, дыхание же постоянно прерывалось натужным кашлем, в котором определённо слышались нотки воспаления. Первое что попросил мужчина, когда я подошел к круглому домику так это воды. Захлебываясь, вперемежку с кашлем хозяин Безымянного выпростал всю флягу воды. Затем тяжело опустился на землю, прислонился к дощатой стене домика и потерял сознание. От такого быстрого перехода я просто не успел испугаться, бросился к мужчине и попытался привести его в чувство. После второй попытки хозяин Безымянного пришел в себя. Недовольно поморщился, и отвел мою руку с нашатырем от своего лица.
– В порядке, – прошептал он бескровными губами. – Устал, долго шел за тобой.
Говорил мужчина отрывисто, при этом, тяжело дыша. Через минуту спросил:
– Ты здесь ночевал? – Увидев мой утвердительный кивок, он продолжил: – Помоги войти в дом мне надо поспать, – и, видя мое недовольное лицо, попросил: – Не уходи мне есть, что тебе рассказать.
Мне ничего не оставалось, как согласиться – не бросать же больного человека одного и без снаряжения в лесу. Опираясь на меня, мужчина вошел в помещение. Пришлось отдать свой спальный мешок. Закрыв за хозяином Безымянного дверь, я вышел на улицу и огляделся в поисках для себя подходящего занятия. День, похоже, пропал – идти надо поутру, а здесь видимо придется переночевать еще одну ночь. Досадуя на непредвиденную задержку мой ищущий взгляд, периодически натыкался на заброшенную пасеку.
– Схожу, посмотрю, – решил я и направился к маленьким домикам. Рюкзак я взял с собой – на всякий случай, мало ли.
Пасека не представляла собой ни малейшего интереса: почерневшие от сырости и местами сгнившие доски, скрепленные изнутри брусками – вот и все, пожалуй. Даже верхних крышек оказалось только две, остальных и в помине не было. Побродив рядом с пасекой еще с получаса, я вернулся к основному дому. Из рядом валявшихся досок соорудил нечто подобное скамейке и присел на нее. Пристроил рюкзак рядом. Облокотился на него и затих, мысленно возвращаясь к подготовке к своему первому походу. Забывчивостью я не страдал, поэтому память предоставляла мне прошедшее довольно ярко.