Взяв в руки гитару, она спросила:
– Хочешь я спою тебе свои песни? Сама сочиняю, когда есть подходящее настроение.
– Давай, – удивился Максим.
Она начала перебирать струны тонкими пальцами. Мелодия была великолепной, затем она начала петь:
Я стала равнодушной от тоски,
проходят недели серые и дни.
И сердце ждет чего-то
я так хочу любви.
Пусть голос звонкий
Скажет «Меня люби».
Я прилечу к нему на крыльях
я буду верной и любимой.
На долгие года я счастье обрету
Но видится все это как в бреду.
– Ну как? – спросила она.
– Великолепно. Но раньше я не замечал, что ты что-то сочиняла.
– Это был мой секрет.
За дверью раздался голос. Затем заскрипел порог, в дом вошел форг. Он был уставшим на вид. На плече висело ружье.
– Здравствуйте. Я охотник, хожу по лесу уже второй день. И ничего не поймал.
– Располагайтесь, отдохните.
– Спасибо. Так хочется попить чаю.
– Пожалуйста, – сказала хозяйка и заварила чай.
Форг с удовольствием попил чай. А хозяйка вспомнила про рубин подаренный Максимом. Она достала его из кармана. Затем из шкафа достала жестяную банку и высыпала все из неё на стол.
– Смотри Максим, сколько у меня камней. А теперь на один больше.
– Ух, ты, – удивился форг, его большие глаза зажглись алчностью.
– И много ещё ты хочешь накопить?– спросил Максим.
– Еще немного, до половины банки.
– Не подаришь мне четыре-пять камушков, – шутя, спросил форг.
– Что ты! Это мои сокровища, я так всем дорожу, – возмущенно сказала хозяйка.
– Шучу, шучу, – ответил форг и стиснул зубы.
Банку с камнями она поставила в шкаф, а гость проследил за этим. Хозяйка отправила Максима проверить удочки на озере. Она сообщила, что они расположены у белого квадратного камня. Максим не спеша дошел до озера. Собрал в сумку несколько больших рыб. Спокойно идя по тропе, он услышал два выстрела один за другим. В тревоге он побежал вперед. Зайдя в дом, он увидел её. Она лежала на полу. Охотника в доме не было.
Подойдя поближе Максим, увидел жуткое странное зрелище. Пули попали в тело, но там была не кровь и плоть. Большие развороченные раны обнажили желтую вязкую жидкость. Вязкие куски из раны потихоньку двигались, и медленно рана зарастала сама собой. Её глаза и мимика были неподвижными. Испуганно Максим глядел, как раны затягивались.
После того как все стало прежним прошло несколько секунд. И тогда она моргнула и приподняла голову. Смущенно отвела взгляд и привстала. Сев на кровать она горестно произнесла: