План его был прост: подложить пятак в патрон. Если бы я учился в старших классах, то ему прочёл краткую лекцию по электричеству и коротком замыкании, но из его слов выходило, что просто лампочка не загорится. Я ему тогда поверил. Посему он засунул пятак в патрон и закрутил лампочку. Я бы не поверил ему, но в моёй голове создалась картина о том, что он просто прерывает контакт с лампочкой. Всего на всего. Я не имел понятия, что всякие железки проводники. Он ещё горячо убеждал меня, что это он делал и раньше. Сейчас бы я просто открутил лампочку чуть-чуть и оставил её в патроне. Пока бы там с ней разбирались, прошло бы половина урока. Но тогда…
Урок ещё не начался, но весь класс сидел, затаив дыхание в темноте. Точнее уже в сумерках. Все ждали учительницу. Те года были древние и не продвинутые. Пластмасса горела, лучше любого пороха, и я умудрились уже спалить не один мамин гребешок, превратив его в маленькую ракету, бывшую до этого элементом батарейки. Так что мир не знал, что такое ПХВ, а провода лепились из меди обрезиненной в матерчатой оплётке, но электричество уже было, то же самое, что и ныне.
Когда учительница щёлкнула выключателем, то лампочка почему-то так и не загорелась, но загорелись провода. Не так шибко уж ярко, синеватым огоньком, но с лёгким треском. Класс притих, точнее, притаился испугано.
Фейерверк, правда, закончился моментально. Наша учительница, не испугавшись и не растерявшись, шлёпнула тут же по замызганному извёсткой выключателю, и…тотчас начались разборки. Нас без лишних слов слили начальству, начальство стала нас застраивать. Я упёрся, не став подставлять незадачливого двоечника, но меня, видимо, пытались самого сделать крайним. Шуму было больше, чем положено. Обращение к моёй пионерской совести ни к чему хорошему не привело. Я остался верен неписаному кодексу дворовой чести, а не завету бронзового дедушки Ленина, тем паче я не боялся этого самого едва ли ни мифического дядьку и уважал не шибко памятники прошлого и что приложено к ним живого и реального.
В то время классной у нас уже была Ворона, в просторечии, а так Галина Григорьевна Сакович, но по паспорту, а по совместительству жена инженера-механика Управления сельского хозяйства Сашки, кажется, Саковича, который восседал в одном кабинете с моим отцом и Толиком Поповым. Самым крупным недостатком товарища Саковича было то, что он имел тот же телефон, один на всех, что и мой отец, его начальник, а сия пернатая могла накаркать на меня всё, что она считает нужным моему отцу в онлайн режиме, если его вылавливала на месте.