Но усатый отец твой увертлив, за свои дела не ответчик.
Он поручил тебе насилье чинить – звездное бремя,
Пинками и палкой учить послушанью овечье стадо.
Иссиня-черные узоры наносить ему на спину, ноги, темя,
И кровопусканье производить, метая резиновые ядра.
О, Мон, ты не пьешь горячительные коктейли,
Притом что во всех кутежах ты первый зачинщик.
Ради тебя одного фейерверки залпами ночью свистели,
Но тебя они не веселят, ведь ты угрюмый тиранов защитник.
Они приказали тебе заполнять народом тюремные кельи,
Где крики мучимых тобою людей звучат гулом несметно.
Снаружи рев избиений и унижений слышат плачущие семьи.
Но ты любишь власть, и потому живешь нагло раболепно.
Главный твой закон – это закон беззаконья,
А по части злодейств тебе никто не советчик.
От черных доспехов твоих веет смрадом зловонья,
Ты современный палач – луковый поручик.
О, Мон, ты ощущаешь в себе силу вседозволенья,
Подобно тебе всегда злы живущие на привязи звери.
Но прошу тебя, обрети человечность, испытав сомненье.
И отвори все пыточные застеночные клети.
Пусть щит твой, опустившись, порастет цветами.
Они бомбят Донбасс, думая, что так надо.
Высаживают в Крыму спецназ, думая, что им можно.
Ведь взирать на челядь с господских высот отрадно.
Изображать религиозность столь привычно безбожно.
Они научились оправданья злу придумывать складно.
Дескать победа всё спишет, жертвы зароют подкожно.