Они стояли рядом с машиной и курили. Оба знали, что не увидятся теперь долго, поэтому не спешили отпускать друг друга. Сложив банки в багажник, решили выкурить еще по одной.
– Ты маме только не рассказывай про лифт. Хорошо?
– В смысле?
– Ну, что я напугался там. Неудобно как-то. Взрослый мужик, а повел себя как пацан.
– Да тут кто угодно бы труханул. Я и сам напугался.
– Ну все-таки… не рассказывай. Ладно?
– Хорошо, что мы вылезли, а то, говорят, там подстанция рванула, сидели бы в нем сутки еще, а то и больше. Дядя Витя только что эсэмэску прислал.
– Я бы, наверное, окочурился там. – Денис хлопнул крышкой багажника.
– Да брось ты. В лифте еще никто не умирал.
– Ну, паническая атака тебе была бы гарантирована. А это, пап, зрелище не для слабонервных. Мало бы не показалось.
– Денис, может, тебе уже завязывать с выпивкой? – Отец произнес это очень серьезно. Так, что Денис понял: лучше не спорить. Да он и сам давно хотел завязать, особенно после последнего визита к врачу. Но не мог взять себя в руки: частые перелеты, командировки, встречи с заказчиками изматывали невероятно. А расслабляться по-другому он разучился.
– Наверно, нужно, пап, я уже сам устал от этого. Да и доктор меня ругает все время.
– Давай, соберись, сделай это, сын, – кивнул отец и посмотрел на дорогу. Мимо промчался автобус, набитый детьми. В окнах торчали улыбающиеся рожицы.
– Ладно, пап, обещаю.
Они наконец простились. Денис сел в машину и завел мотор.
Похмелье еще давало о себе знать, но нельзя сказать, чтобы как-то уж сильно мучило. Иногда отдавало в виски острой болью, да, пожалуй, и все. Денис закинул в рот пару мятных жвачек и таблетку антиполицая, надеясь окончательно перебить запах перегара.
Дорога не была загруженной, несмотря на выходной день. Иногда попадались пробки, но они быстро рассасывались, и Денис, прижимаясь к правой полосе, набирал скорость. За окном пронеслась знакомая заправка, потом памятник самолету, сделанный из старого списанного МиГа. Остались позади и крохотные деревушки, в которых жили, наверное, одни только бабки, торгующие у обочины дороги всякой снедью.
Путь постепенно подходил к концу – до Москвы оставалось меньше десяти километров. Иногда ему приходили сообщения из Фейсбука, на которые телефон, лежащий на кожаном сиденье соседнего кресла, отзывался легким побрякиванием. Добираясь до ближайшей пробки, Денис читал сообщение, отвечал на него и швырял телефон обратно. Поэтому сообщения не особо отвлекали его от дороги. Но постепенно пробки рассеялись, скорость движения увеличилась, и Денис увидел, что стрелка спидометра пересекла отметку сто километров в час. Машина гудела, словно радуясь долгожданной свободе. В этот момент телефон снова брякнул – пришло очередное сообщение от старой знакомой. Та спрашивала, как у него дела. Денис, глядя на пустую дорогу, правой рукой нащупал телефон и попытался написать знакомой, что все у него о’кей. Однако сообщение никак не писалось. То есть писалось, но неверно. Пальцы то и дело соскакивали на соседние кнопки, искажая текст. Останавливаться, чтобы ответить, не хотелось – машина шла уже сто двадцать километров в час. Взгляд Дениса метался с дороги на телефон и обратно, иногда задерживаясь на экране телефона дольше, чем на дороге. «Она все равно ведь пустая. Не опасно», – думал Денис, выбирая следующую букву.