Дальше они шли молча. И по причине усталости. И еще потому, что Герману было над чем подумать, поразмышлять.
Когда солнце уже начало краснеть на закате, они вышли на опушку. Деомид остановился, глядя вперед:
– Вот мы и пришли.
– Куда? – не понял Герман.
Деомид указал рукой:
– Видишь гору?
– Вижу.
– Под ней каменный забор?
Герман пригляделся и увидел:
– Да, точно. Есть забор.
Деомид кивнул:
– За ним наше поселение. Нас там очень ждут…
3. В поселении каменщиков
Ворота перед ними распахнулись. Навстречу вышел очень худой и, с виду, очень старый мужчина:
– С возвращением!
Деомид кивнул:
– Здравствуй, Леон. – и тут же спросил, – Все в порядке?
– Да, – ответил поселенец, – Слава богу, ничего не случилось. Все наши, как обычно, на работе. – посмотрел на Германа – А это?
– Да, – кивнул Деомид, – это наш новый товарищ. Зовут Германом.
Леон покачал головой, разглядывая новичка:
– Выглядит не очень…
– На себя посмотри, – усмехнулся Деомид, – Его же только-только переместили. Вчера прибыл. Ему надо отдохнуть. Так что накорми его хорошенько. Покажи, где можно помыться. И пусть спит, сколько влезет. Не тревожь его… Так что идите, а ворота я сам закрою.
– Как скажешь, – сказал Леон и позвал за собой Германа, – пойдем.
Они прошли по поселению, которое с одной стороны прилепилось к горе, с другой было окружено каменным забором. Небольшие дома серого камня с маленькими же окошками лепились друг к другу. Между ними – узенькие улочки-тропинки. Всего было десятка полтора-два таких домишек. И в них, и снаружи стояла тишина. Как будто поселение вымерло.
– У вас всегда так тихо? – спросил Герман.
Леон пожал плечами:
– Так кому днем шум поднимать? Все в горе.
– В горе?
– Ну, да, – подтвердил Леон, – Работают…
Они прошли одной из улочек в дальний конец поселения. Там за последним домом из горы струилась вода, падала вниз с двухметровой высоты. Леон кивнул на водопадный ручеек:
– Раздевайся, мойся.
Скинуть с себя мешок и освободиться от повязки на плече было секундным делом. Герман встал под струю воды. Он ожидал, что сейчас его обдаст ледяной волной, весь напрягся. Но эта горная вода была хотя и не теплой, но вовсе и не холодной. Герман вздрогнул от удовольствия. Вода била то в темя, то в плечи, стекала по спине и груди, смывала если не грязь, то саму усталость.
С наслаждением постояв под струями, Герман сделал шаг в сторону и посмотрел по сторонам, обратился к сидящему на корточках Леону: