– Держись!
Сильная рука схватила за волосы и потащила.
Дикий стон вырвался из груди Любы. Почему, почему он не даёт ей уйти? Сколько можно её мучить, сколько можно таскать за волосы. Люба сделала попытку вырваться, дёрнулась, но упёрлась пяткой в песок. Боль в затылке прекратилась.
Она лежала на влажном прибрежном песке, не открывая глаз. Ждала, когда на неё обрушатся удары. Она не будет закрываться, пусть лучше убьёт.
– Ты там живая? – Голос чужой, запыхавшийся.
Люба открыла глаза. Склонённое лицо было симпатичным и незнакомым. От черноволосого молодого человека пахло свежестью и парным молоком. Мокрая рубашка прилипла к телу, и сквозь неё вырисовывался красивый мускулистый рельеф. Люба покраснела, чувствуя, как острые соски упёрлись в мокрый сатин сорочки. Она лежала перед незнакомым мужчиной почти нагая.
– Чего молчишь? – Парень лёг рядом и ровно задышал. Она прислушалась – «уснул, что ли?». – Меня Василием зовут, а тебя?
Спросил так просто, что она заплакала, горько, навзрыд, выплёскивая из себя всю боль измученной души. Он не мешал, лежал рядом, смотрел в прозрачную лазурь неба и молчал, давая ей время выплакаться и успокоиться.
Томочка родилась ровно через девять месяцев. А затем каждый год один за другим… семеро. «Пустоцвет»…
Любовь Филипповна окинула взглядом гостей, подхватила со стола белую накрахмаленную салфетку, вскочила и, пританцовывая и расталкивая гостей, направилась в центр зала.
– А ну… кто целоваться не боится, тот танцует «Пеленицу»!
Гармонист дёрнулся, словно пронзённый током, и рванул меха. Пальцы шустро забегали по кнопочкам. Закружила, завертела в хороводной пляске заводная молдавская мелодия.
Каблуки на новых туфлях бойко отбивают чечётку. Огромные, почти с ладонь бляхи вздрагивают при каждом ударе, норовя оторваться, а сияющая разноцветьем брошь на груди подпрыгивает, обдавая присутствующих радужными переливами. Любовь Филипповна вращает над головой салфеткой, задорно подмигивая двигающимся по кругу мужчинам и женщинам. Раскраснелась, чёрные волосы выбились из свёрнутой в крендель причёски, а она всё вращает, вращает. Наконец топнула ножкой и направилась к кучерявому брюнету, обвила его шею салфеткой и потянула к себе, уводя в центр круга и там уже, в центре, закинув руки за шею, впилась долгим, смачным поцелуем. Всё по правилам. Хороший танец «Пеленица». Весёлый. Заводной. Всем нравится.