Несмотря на поздний час, было светло, но пустынно. Может, в каком-то уголке и был мой коллега, но маловероятно. В десять я, наконец, допил пиво, и потопал на трамвайную остановку. Просящих подаяния уже не было, как и трамвая. Но, повторю, время меня не лимитировало. День прошел, и ладно. У меня появилась новая задумка. Я убирал не только возле своей могилки, и рядом тоже, приятно находиться в чистом и прибранном месте. И дома у меня тоже был порядок, кто бы сомневался.
Я решил договориться с рабочими, чтобы мне привезли пару кубометров гальки. Останется её рассыпать равномерно и тщательно утрамбовать. Новых захоронений, по моему представлению, не должно появиться рядом, и я буду чувствовать себя комфортно. Но только привезут днём, а как же быть? Ведь растащат, если сбросят на дороге. Как быть? Пришлось поломать голову. Днем я был катастрофически занят, никак не вырваться. Но всё решилось само собой, только плати. И в субботу утром я с нетерпением, едва позавтракав, помчался на кладбище. А дождя не было, в самом деле, уже месяца полтора. Трава, едва успев вырасти, пожухла, требовала полива. Но это – потом. Да, вот, кучка аккуратно сложена, прикрыта брезентом. И целехонька. И я приступил к работе. А дождь, о котором я позволил себе напомнить, над моей территорией так и не пролился. Я славно потрудился и мог с законной гордостью оглядеть плоды рук своих. Дорожки между могилками засыпаны гравием, притоптаны.
Жаль, не было катка, не то могло получиться совсем по евро стандарту. Но – жарко, не до пива. Я сходил в ларек напротив, отступив от правил, купил полуторалитровую бутылку кваса с весьма странным названием. Залпом влил в себя пол-литра, пузырьки вспенились, наполнили желудок, но жажду не утолил. Наоборот, захотелось еще. Небось, добавляют нечто вроде усилителя жажды.
Но моя сегодняшняя миссия ещё не была закончена, предстояло заняться поливом. У меня было припасено два пятилитровых баллона. Колонка находится метрах в ста, если идти в обход. Можно было пробраться меж могил, но я, повторюсь, не спешил. Солнечный день притягивал, было многолюдно, почти как на Невском, пришлось отстоять очередь из двух человек. Они молча ждали, у каждого своя забота.
Особое беспокойство вызывала могилка, расположенная метрах в пятидесяти. Её хозяйка – извините, более подходящего синонима не подобрал, тщательно ухаживала за ней. Вот беда – опять слова нужного нет, подметала, поливала, собирала опавшие листья. Женщина была чрезвычайно пожилая, даже старая, наверное, лет девяносто, судя по году рождения её почившего мужа. Мы иногда беседовали так сказать, за жизнь. Но о нём она сказала только одно – хороший был человек. И того достаточно. Иногда мне казалось, что она буквально живет здесь. Однако расспрашивать старушку о житье-бытье я считал некорректным. Предлагаемая же мною помощь вежливо, но неизменно и твёрдо отклонялась. Старая закалка – ничего не просить, не получать помощь и надеяться только на себя. Во многом я был с ней согласен, но иногда все же подкрашивал и поправлял скамейку и столик, приносил воду для полива и как бы невзначай оставлял в укромном месте.