– Не придуривайся, Фомченко – мы не в армии! Говори – ты нашел способ остановить, а, главное, попасть внутрь «бешеной электрички»?!
Заведующий отделом «Патологии Районных Инфраструктур» Алексей Фомченко, прежде чем ответить на прямо поставленный вопрос, несколько замялся, но все-таки ответил без характерных для себя уверток:
– Таких гарантий я не могу дать, Александр Иванович!
– Ты же недавно говорил мне совсем обратное, Леша! – создалось ощущение, что ответ Фомченко разозлил Александра Ивановича не на шутку. – Командир Района мне каждый день звонит, каждый, Леша, и задает один и тот же вопрос: «Когда наконец-то, Александр Иванович, ваши хваленые журналисты изобретут способ останавливать «бешеные электрички»?!
«Мы же не машинисты, в конце – то концов!!!» – раздраженно подумал мрачнеющий с каждой секундой Фомченко, а вслух сказал:
– Сегодня в двадцать три ноль-ноль на перегоне Мертвая Голова весь мой отдел в полном составе будет встречать «бешеный электропоезд» номер шесть тысяч четыреста шестьдесят восьмой по схеме, предложенной бабушкой Дубановой!
– Ты веришь этой маразматичке?!
– Боюсь, что больше мне ничего не остается! – Алексей широко развел руками. – Если произойдет очередная осечка, я пишу заявление об увольнении, Александр Иванович!
Малеванный хмуро посмотрел на Фомченко, и некоторое время задумчиво барабанил пальцами по поверхности стола. Причем подушечки пальцев ударялись в непосредственной близости от продолжавшего конвульсивно содрогаться полосатого трупа шершня-убийцы. Фомченко внутренне напрягся, ожидая от непредсказуемого главного редактора чего угодно. Но тот выплеснул весь запас накопившегося в нем негодования, сконцентрировав его в сильном щелчке по трупу шершня средним пальцем правой руки. Щелчок оказался более чем сильным – останки насекомого пролетели по дуге метра три с половиной и упали на самый край подоконника, где, покачавшись несколько секунд на ненадежной грани вселенского равновесия, вывалились в гостеприимные объятия внешнего мира, легко и безболезненно способного переварить без остатка материальное выражение любого лика смерти. Сорок человек, присутствовавшие на планерке, молча проводили последний кратковременный полет в раскрытое окно шершня-убийцы.
– Всех нас скоро может постигнуть судьба вот этого вот шершня, если мы будем плохо работать! – неожиданно произнес главный редактор и пророчески подмигнул своим подчиненным сразу обоими глазами, которые, скажем, в отличие от Пулерманн, у него были пока целы.