– А платить больше не стали. Вот и стоим мы тут под дождём… Тьфу…
Недовольный голос на несколько секунд замолк, но потом опять раздражённо произнёс: – Не прохлопать?!.. В темноте-то? Мы что, совы?
– Светло там. Фонарь у парадной… Ослеп?..
После некоторой паузы тот же недовольный человек добавил:
– Спички дай, а то мои отсырели, курить охота. Этот Филипп Моррис, что недавно табачную лавку открыл на Бонд-стрит, совсем обнаглел. Вчера шёл мимо, заглянул. Дай, думаю, куплю сигару или сигарету, побалуюсь в воскресенье, а как на цены посмотрел, чуть не упал. Уж лучше трубку курить – всё дешевле. И что обидно, супруга его, стерва, стоит и ухмыляется мне в лицо, а братец этого Филиппа на дверь этак нагло показал. Уроды…
– Так брось эту паскудную привычку. Не кури… – и, не услышав ответа, с раздражением добавил: – На твои спички… Покури, потом пройдись возле дома посла, посмотри, что вокруг делается…
– Пройдись?!.. Без зонта… И так уже промок…
– Потерпишь, не сахарный…
Вскоре разговор затих. Тишину вечерних улиц нарушали только шум проезжавших мимо конных экипажей, шаги немногочисленных прохожих да далёкий лай собак…
В большой гостиной особняка российского посла, удобно расположившись в глубоких креслах, придвинутых к начинавшему гаснуть камину, в ожидании вечерней трапезы сидели трое: хозяева дома и гостивший у них родственник – морской офицер в чине мичмана.
Добротная и солидная обстановка залы говорила о высоком статусе хозяина. И пусть мебель от времени несколько потускнела, в ней уже не было прежней яркости лака, зато она приобрела налёт некой романтичной старины, что только подчёркивало её качество и статутность владельца. Значимость хозяина дополнял также и григорианский камин, выложенный в стиле Палладио мрамором и элементами из тёмного камня. А вот большой ковёр на полу в общий интерьер явно не вписывался: не в меру яркий и, по всей видимости, недавно приобретённый.
Сверкая малиновыми искорками, прогоревшие дрова в камине слегка дымились: чуть-чуть попахивало дымком. Одна из свечей напольного канделябра, неожиданно пыхнув остатком фитиля, погасла и закоптила. И хотя в гостиной не стало темнее, и света было вполне достаточно, из глубины одного из кресел тут же раздался недовольный женский голос:
– Ну вот, опять сгорела, подлая! Денег на эти свечи не напасёшься…