Молодые веточки укропа с желтоватыми цветочками пойдут в окрошку в изрядном количестве. Чем больше укропа, тем лучше. Ароматной, всем полезной будет окрошка! Так что держись, укроп. Ох, не удержится он до осени. Укроп востребован, да ещё как! Стебли, побуревшие зонтики, усыпанные семенами, – важное снадобье, источник духовитости при засолке огурцов. В огуречном рассоле, радикальном средстве для опохмелки, зонтики со стеблями укропа и творят, главным образом, этот чудный эликсир. Разумеется, без бочки с огурцами никакого эликсира не состоялось бы по определению.
Хорошо назвал любимый народом, популярный, кажется даже чересчур, огурец Владимир Иванович Даль. Огородный плод. Вот как! Всем повсюду летом 2010 года было душно, жарко не в меру – только не огурцам. Ночью не меньше четырнадцати градусов по Цельсию, и огурцы целых два месяца плодятся с удивительной стремительностью. Вчера большую корзину собрал, а, глядишь, сегодня подросло огородных плодов столько, что и в бельевой корзине не унесёшь. Любит, ласкает народ добрым метким словом это огородное чудо: огурчик, огурчище, огурчишка, огуречище. Чем не молодец, если нос с огурец. Белогубы огурцы, молодцы белопупы. Последние четыре слова – скороговорка. Попробуйте справиться, коли вы во хмелю!
Ожидалась по случаю приезда знатных гостей баня. Первыми на свежий пар ринулись женщины. Мужчины в ожидании своего часа выпивали, закусывая криушкинскими малосольными огурчиками.
– Известное дело, где огурцы, там и пьяницы, – ворчала тёща Александра Васильевна, ставя на стол большую чашу, до краёв наполненную аккуратненькими, крепенькими, пахучими малосольными огурчиками. Компания засела в тесной, исключительно уютной, срубленной в своё время Федором Ширшиковым в полбревна кладовой, обживаемой московской интеллигенцией на свой лад. Бывшая кладовая, на местном плотницком речении клеть, стала гостевой комнатой. В тёмной кладовке прорубили окно, и она обратилась в светлицу. Да и собраться в вечерний час в ней куда как хорошо. В тот раз в клети, если прислушиваться со стороны, беспрестанно гудели, как шмели, басовитые, перемежаемые теноровыми вскриками мужичьи голоса. Академики-физики, художники, музыканты и аз, грешный, – литератор – травили байки, анекдоты, гремели гранёными стопками и стаканами, хрупали крепкими, ароматными под воздействием пахучих смородиновых и богатых дубильными веществами дубовых листьев огурцами. Стоял плотный говор, в который то и дело врезались гулкие, отдалённые удары, доходящие до нас через две стены, бани и клети. Это дамы в парной с оттяжкой лупили друг дружку берёзовыми вениками, не минуя, надо полагать, и нежных частей тел, тех самых дамских прелестей, за которые в доме Антона Павловича Чехова в обязательном порядке поднимали второй тост. Спросите: почему не первый? Первый в русских застольях пьют за родителей.