Прошли три дня тяжелой фазы луны и жизнь в графстве пошла своим чередом. Следующим утром в замок приехала та тринадцатилетняя девочка из деревни, которая сама умоляла взять её к ним в услужение графине. Её привёз родной дядька и был очень рад, что избавился от сиротки.
Мейфенг сама вышла за ней во двор и остановилась на ступенях ведущих в холл в ожидании, пока слуги подведут малышку. Девочку подвели и она покорно склонила голову перед госпожой.
– Доброе утро, графиня, – она произнесла тоненьким голоском, боясь поднять даже взгляд на красавицу графиню. И её тут же ударил под затылок, слуга стоящий рядом:
– Замолчи, дурёха. Первой должна заговорить с тобой графиня.
Мейфенг сделала предупреждающий знак рукой и оглядела девочку с головы до ног, старенькое, мешковидное, льняное платьице, ниспадающее до тонких грязных щиколоток. Босая с затравленным видом, очень худенькая, острые плечики торчали сквозь тонкую ткань, грязные, белые, спутанные волосы наспех заплетённые в тоненькую косичку. Красавицей её не назовёшь, так ни то, ни сё.
– Доброе утро, подними глаза.
Девочка медленно подняла взгляд на графиню и в её глазах ярко отразилось неподдельное восхищение. Она ещё не умела скрывать эмоций и всё, о чём думала, сразу же написалось на детском наивном личике.
Перед ней стояла высокая, необычайно красивая, молодая женщина с длинными, светло-золотыми, густыми волосами, идеальная фигура с прекрасными формами и высокой тонкой талией. Графиня ласково улыбалась ослепительно белозубой улыбкой, а глаза, эти ярко-зелёные глаза с золотыми искорками, пляшущими в них смотрели на неё с лаской. Девочка залюбовалась прекрасным видением и, открыв рот так и осталась неподвижной, пока ей снова не дали подзатыльника. Тогда она быстро склонила голову.
– Как тебя зовут?
– Наркиса, – тихо ответила девочка.
– Красивое имя. Тебе дали его родители? Ты сможешь прислуживать мне, помогать одеваться, купаться, расчёсываться?
– Да, мне дали его мои покойные родители. Я всему научусь, госпожа, быстро обучусь. Я очень этого хочу, – девочка проговорила скороговоркой, боясь, что графиня передумает.