Тут Глазов вдруг вспомнил, как совсем молодым репорёром поехал освещать международный юношеский турнир с участием сборной СССР, проходивший во Франции. Наша команда тогда выиграла этот турнир, и лучшим игроком был признан… Он взглянул на собеседника и спросил, назвав фамилию:
– Это вы?
– Да, это я, – ответил тот.
– А я ведь удивлялся, куда же вы пропали тогда, ведь такие надежды подавали? Некоторые говорили про вас, спился, мол. Были ведь такие примеры в то время, впрочем, и сейчас бывают.
– Нет, я не спился, а ушёл в тысяча девятьсот семьдесят пятом году по призыву служить в Советскую Армию.
– Но почему же не попали в армейскую футбольную команду? Почти в каждой области были всевозможные СКА и «Динамо». Да, наконец, почему же в московские команды не попали?
– Да вот молодой был, дурной.
Патриот «Торпедо». Со мной говорили и те, и другие, но я – ни в какую. Вот и поехал служить в действующую часть.
– А куда, если не секрет?
– В ГДР. Там, конечно, тоже была футбольная команда, и я играл за неё. Мы участвовали в различных соревнованиях войсковых команд и товарищеских играх с местными немецкими командами, так что строевой службы мне толком испытать не довелось. Так прошло полтора года, и тут случилось то, что в корне перевернуло мою жизнь, и судьба моя вошла в иное русло.
Я получил известие, что мои родители погибли в автокатастрофе. Во мне как будто что-то оборвалось, я попал в какой-то ступор и всё, что было рядом, потеряло для меня всякое значение. Я рвался туда, домой. Мне обязаны были предоставить отпуск, это было предусмотрено законом. Но отцы-командиры говорили о предстоящем финальном матче на Кубок, и ничего их более не интересовало.
После слов моего командира о том, что родителей моих не вернуть, и я должен думать о финальной игре на Кубок, я сорвался и избил его, сломав ему челюсть. За это полагалась тюрьма, если не трибунал. Не знаю точно. Сразу пришло решение – бежать. Мои друзья помогли мне покинуть пределы войсковой части в грузовике, вывозящем мусор. В Берлине у меня среди немцев были приятели – футболисты местной команды, с которой мы частенько играли товарищеские матчи. У некоторых из них я бывал в гостях, находясь в увольнительной. В школах ГДР тогда изучали русский язык, и многие могли как-то изъясняться на нём, поэтому проблем в общении у нас не возникало. Вот к ним-то я бросился с просьбой, спрятать меня, так как сразу же после моего побега начались усиленные поиски. Высокий, рыжеватый парень Курт, вратарь футбольной команды, которому я забил немало голов в наших матчах, предложил мне попытаться перейти границу в Западный Берлин. Ему были известны несколько способов удачного перехода, и он рассказал мне о них. Подкоп под Берлинскую стену, конечно же, отпадал. Наиболее приемлемым был способ переброски меня в автомобиле.