– Давииид! Давиид! – кричала она не своим голосом, призывая сына…
Один из солдат, высокий, с длинными ногами и вытянутым лицом, быстро подошёл к женщине и что-то крикнул. Она не обращала на него внимания и продолжала звать сына. Высокий склонился над ней и грубо повторил что-то на своём языке. Несчастная женщина, впиваясь ногтями в землю, не слышала его. Тогда солдат схватил её за локоть и резко поднял. Она посмотрела в глаза нацисту, прокричала ругательства и плюнула ему в лицо. Тот сразу отпустил женщину, ударил и с силой толкнул назад в колонну. Толпа подхватила несчастную, которая едва держалась на ногах. Другой солдат, маленький, голубоглазый, с тоненькими губами, громко крикнул,: «geh nur vorwärts!» (идти только вперёд!), и несколько раз выстрелил в воздух. Колонна медленно пошла…
Недалеко от площади, по левой стороне от колонны, стояли сельские женщины. Уставшие и грязные с лопатами в руках. По приказу они были пригнанные сюда для того, чтобы копать и расширять ров. Они с сочувствием смотрели в толпу. Женщины работали здесь уже несколько дней и знали, какая судьба ждёт этих людей. От шествия в колонне их спасло только то, что они не были еврейками. Но находиться за пределами колонны не значило быть свободным и чувствовать себя в безопасности…
***
Немцы вошли в город три недели назад. С северной части, где храбрые мужчины почти два месяца держали оборону. Два долгих месяца, день и ночь в этой части города были слышны выстрелы, взрывы. На самой окраине содрогались стены, по ночам были слышны приглушённые крики ярости и боли. Своих или врагов – не разобрать. В этом ночном, почти не человеческом вое, женщины боялись разобрать родной голос мужей, сыновей, отцов. Многие бросали свои дома и уходили вглубь города. В центре пугающего гула военных сражений почти не было слышно, а в южной части города и вовсе об ужасе пришедшей войны свидетельствовали только густые столбы дыма, тянувшихся к небу, и тихие разговоры у свечи, когда заснут дети. Женщины безустанно молились. Просили мира, спокойствия, тишины…
Три недели назад молитвы их были услышаны. Вдруг наступила тишина. Жуткая, всепоглощающая тишина. Улицы опустели. Люди попрятались по домам, застыли в магазинах охваченные этой тишиной, которая сейчас меняла судьбы каждого. «Немцы непобедимы» – давно уже шептали некоторые в отчаянье.