Но это все в прошлом. Сейчас мы с папой очень близки. Расстояние, как ни парадоксально, сблизило нас. Хотя мои отношения с дядей наложили отпечаток на всю дальнейшую жизнь.
Так вот, мама пришла в церковь. И нашла там удивительных и таких же страдающих людей. Церковь стала ее поддержкой. Я это теперь хорошо понимаю. А тогда меня раздражали постоянные ссылки на библию и неустанное следование всем церковным догмам. Неужели мама не могла понять моей чистой и глубокой любви к Итану, и неужели же он был обречён гореть в аду? И как она могла быть уверена в правильности одной единственной религии? Могла ли я? После того, как я играла в костелах и церквах всех существующих религий. Разве что за исключением мусульманской (женщины ведь вообще не допускаются в главное здание, где проходит служба). Как я могла быть уверена, что только мамина религия истинная и правильная?
Я не помолилась Николаю Угоднику, как просила мама, но меня все же взяли во второй оркестр. И не просто взяли, а я стала ассистентом концертмейстера – вторым человеком во всем оркестре. Когда концертмейстер не могла играть соло, то в качестве солиста выступала я. Казалось, все мои усилия оправдались и, наконец, принесли долгожданные плоды. Теперь должна была начаться другая жизнь, полная концертов и успеха.
***
Eric Whitacre, Alleluia
Другая жизнь и началась. Но не такая, как я думала. Вот правду говорят – человек предполагает, а кто-то там наверху всем располагает. Уже когда я занималась на убой, у меня начали неметь и покалывать руки. Но кто обращает внимание на такие мелочи! Потом руки начали болеть, но у меня были важные концерты, которые я не решалась отменить. Конечно, надо было отменять не задумываясь. Это я сейчас понимаю, а тогда казалось, что нет ничего важнее. Оказалось – есть. Из-за проблем с руками мне пришлось взять отпуск в оркестре и перестать играть. Совсем. Но каково это – скрипачке, и вдруг перестать играть? Ведь музыка была всей моей жизнью, центром вселенной и основой, вокруг которой строился день. Я убегала от реальности в волшебные города, сотканные из звуков, и могла прожить сотни жизней, прочувствовать сотни любовных историй, просто взяв в руки скрипку. Моя профессия – это моя судьба. Я была абсолютно в этом уверена. Она открывала для меня двери в сердца людей и помогала рассказывать свою историю. И что же теперь? Конец всем великим планам и мечтам?