Потом выглянуло солнце. А Володя и Любушка продолжали целоваться, подставляя лица настойчиво ползущим по ним горячим лучам. И зонт… они теперь брали с собой не зависимо от погоды. Потому что не было ничего лучше, чем идти в обнимку под зонтом, который в целом мире – как настоящий спасительный необитаемый остров. Остров Любушки и Владимира.
После была их свадьба, и снова шли дожди. Она выскочила за него, не сомневаясь и не раздумывая, ведь это он, её спаситель, мужчина, раскрывший над ней зонт! Хоть Любушка и очень любила дождь. Владимир был на седьмом небе от счастья. Нежная, утонченная, интеллигентная, разумная и очень добрая. О такой жене многие мужчины лишь мечтают.
Он любил её так искусно, словно ведающая всё вселенская душа сама подсказывала ему, что ей нравится, и предугадывая каждое её желание, он стремился его исполнить, а она, ответно лаская его, словно изучала его всего, как если бы встретила инопланетянина, такого привлекательного, умного, доброго, иногда совершенно ей непонятного и всё равно – неизменно привлекательного. Они замирали на какие-то секунды в предвкушении, зная, что еще мгновение, и вместе они почувствуют прилив, незабываемый, ни с чем не сравнимый всплеск всех ощущений, сродни, может быть, лишь космическому путешествию, полёту, в котором звёзды, планеты и луна вдруг оказываются так близко, будто до них не сотни световых лет, а несколько поцелуев. И растекаясь так в блаженстве мыслей и ощущений, они отдыхали, наслаждаясь каждым мигом.
– Если бы я не знала, что ты окончил институт по специальности международные отношения и даже выступаешь первоклассным переводчиком на переговорах с представителями власти на разных уровнях, я бы подумала, что вас в институте обучают тому, как украсть желанное женское сердце, спрятать его где-то там у себя… Где ты прячешь его? А ну покажи карманы? – она наигранно хмурила брови и улыбалась, а он подыгрывал ей, смущенно выворачивая пустые карманы своих лёгких, как их первое лето, льняных брюк. – … В общем я подумала бы, что вас обучают прятать сердца и согревать их не зримыми ни для кого поцелуями.
Она рисовала и рисовала его, рисовала и рисовала, так долго, что он, нервничая, начинал ходить кругами:
– Ну, что там? Что получается?
– Перестань вести себя, как беспокойный ребенок. Потерпи, мне нужно сосредоточиться. Прими душ. Он похож на дождик. – она смеялась над ним, успокаивая его пыл. А потом давала хорошенько рассмотреть своё произведение.