Но когда Кристина вышла из ванны, ее традиционно ждал завтрак – блинчики с вареньем. Марина как ни в чем не бывало наливала чай и рассуждала о том, как они пойдут гулять в парк.
Кристина все ждала и ждала, когда же они начнут говорить о том, чтобы отвезти ее обратно. Наконец, она собралась с духом и спросила: «А куклу мне дадите с собой?».
– Кристина, кукла очень нарядная, и я боюсь, что ты можешь испачкать ее в парке, – недоуменно сказала Марина, так как за все время с момента приезда Кристина ни разу не взяла куклу в руки и тем более не играла с ней, и Марина была уверена в том, что кукла девочке не понравилась.
– Нет, не в парк. В детский дом.
За столом повисло тягостное молчание. Марина медленно присела возле Кристины, так что их глаза были на одном уровне, взяла девочку за плечи и медленно произнесла:
– Послушай, ни в какой детский дом ты не поедешь! Ты теперь наша дочь, и твой дом здесь. Поняла?
Кристина молча кивнула.
– Понимаете, мне кажется, у нее проблемы с интеллектом. Умственная отсталость, возможно, или что-то такое, – Марина сидела на приеме у психолога и рассказывала о своих переживаниях.
– А в медицинской карте что-то об этом есть?
– Нет, в том-то и дело, что там ничего такого не написано.
Катерина Аркадьевна нахмурилась. Марина почувствовала себя как на допросе. Катерина Аркадьевна смотрела на нее из-под очков своим пристальным взглядом. Тонкие губы плотно сжаты. Рыжие волосы гладко зачесаны назад. Ей бы судьей быть, мелькнуло в голове у Марины, а не психологом. С таким психологом не захочешь ничем делиться…
– А почему Вы считаете, что у девочки проблемы с интеллектом?
– Ну вот смотрите. Кристина живет с нами уже почти месяц, а все никак не может запомнить расположение комнат. Разве такое возможно при нормальном интеллекте? Она постоянно путает нашу с мужем комнату и свою, руки ходит мыть в туалет, а на обед может отправиться в ванну!
– Так… – Катерина Аркадьевна что-то черкнула в своем блокноте, лишь на мгновение оторвав взгляд от Марины.
– И потом наши занятия…
– Занятия? Чем вы занимаетесь?
– Да ничем особо и не занимаемся, потому что заниматься с ней невозможно! Она только долдонит одно и тоже: «Спасибо, мамочка, спасибо!» – а никакие задания не выполняет! Ни цвета не называет, ни формы, ничего! – в голосе Марины послышалось отчаяние.