– Есть!
И это было странно для тех, кто пришел в группу из других подразделений. В группе было несколько сержантов, но за себя Кузнецов оставлял младшего сержанта. Ни один из сержантов даже бровью не повел, то есть такое происходило не в первый раз. Действительно, странные у них порядки.
Как только командир ушел, один из тех, кто пришел добровольцем, повернулся к Авдееву:
– Товарищ младший сержант, разрешите обратиться? – Красноармеец Пелипенко.
– Федор. Видишь, командира нет, можешь по имени обращаться, без чинов и регалий.
– Понял. А у вас всегда так?
– Как так? – с недоумением переспросил Авдеев
– Командир подробно излагает план атаки. А вдруг кто к немцам перебежит и возьмут нас там тепленькими?
– Радует, что у вас есть понимание осторожности. Тогда не удивитесь и дальнейшим действиям. Все, кто не с первой роты сейчас пойдут вон в ту землянку, – показал младший сержант рукой, – там расскажу по вооружению и после этого у вас отбой. У входа будет стоять караульный. До подъема никто не выходит. Подъем в час. А касаемо того, что он все так подробно разжевывает и в рот складывает – первое время мы тоже дивились. Но со временем поняли, что если каждый боец знает и свою задачу, и задачу группы, и общий план боя, то меньше ненужной суеты и недопонимания на месте. Не просто – бегом в атаку, не отступать и не сдаваться. А что делаем, как, почему и зачем. Перебежчики были, с тех пор и перестраховываемся. Присматриваем за теми, кто у нас недавно.
– Просто план какой-то, – красноармеец помедлил, подбирая слова, – безумный. Заползти к немцам, взять их в ножи, да еще с трофейным оружием зачем-то… там, где батальон днем не смог…
– Не дрейфь, боец. Вы до сигнала в лесу полежите, остальное пока не ваша забота. А оружие немецкое – чтоб если стрелять придется, то те немцы, что услышат, думали, что это они по нам стреляют, а нашего оружия звучать не будет. Мало ли куда там фрицы палят ночью, в ответ же никто не стреляет, значит на бой не похоже, может, почудилось. Мы такое уже проворачивали.
Гаврилов слушал и все больше удивлялся. Боялся ли он? Конечно боялся. Еще как… Но непонятный азарт захватил его разум. Ему хотелось непременно быть рядом с теми, кто способен даже в мыслях воплотить план Кузнецова в реальность. А уж на деле… Но было и понимание, почему его не берут в первых рядах на высотку – вот уж, действительно, молодой. И, несмотря на страх, ему хотелось пусть не сегодня, но со временем, начать ходить в рейды в этом подразделении. Юношеский максимализм, помноженный на азарт, уже затмевал страх, отодвигая его все глубже и, видя, как спокойно обсуждали бойцы первой роты план Кузнецова, приходило понимание – эти люди знают, что могут все…