– Ну уж очень вы категоричны, товарищ таксист, не так уж всё там плохо, но это не важно. Везде хорошо, а у нас – намного лучше!
– И правда! Слава советскому народу! Меня Миха зовут, а вас как?
– Колька, – улыбнулся Волков.
– А по батюшке?
– Алексеич.
– Ну так вот, Николай Алексеевич, подвозил я вчера, значится, двух дам из Праги. Скажу я вам, разврат, да и только…
Миха, он же Михаил, продолжил рассказывать о двух подвыпивших дамах, склоняющих его, женатого и добросовестного советского гражданина, ко всякой похабщине, от которой он, конечно же, безоговорочно отказался. На последнем слове он дополнительно сделал ударение, а затем снова повторил, что отказался. Глаза его задёргались, и он плюнул через окошко в двери. Далее он еле заметно нервничал, посматривая то на дорогу, то на пассажира, то на свое обручальное кольцо, которое лежало возле коробки передач под пачкой сигарет и игральных карт.
– Приехали! – гордо сказал таксист.
– Уже? Славно, славно. Я даже успел вздремнуть. Вот, держите, – сказал Волков и дал таксисту пятирублёвую банкноту.
– Тут такая проблема, сдачи у меня нет…
– А не беда, оставьте себе. До свидания.
Пока пассажир вытаскивал чемодан, Мишка-таксист быстро бросил деньги в бардачок, где скопилось множество рублёвых монет.
– Ох эти особисты, пугают нас, но наш народ не глупый, всегда выживет!
Он помахал рукой Волкову и быстро уехал. Оперсотрудник КГБ осмотрел родное здание «Госбезопасности», как его любили называть служивые, достал подсигар и запалил немецкую сигару, дым которой обволакивал густую бороду и усы.
– Года идут, а ничего не меняется… – сказал Волков, потушил подошвой недокуренную сигарету, и пошёл ко входу в здание.
Волков подошёл к дежурному, будка которого стояла справа от главного входа. Тот не заметил гостя и продолжал что-то тщательно писать. Оперсотрудник тихо подошёл к окошку и посмотрел, чем же так увлечённо занимается молодой сержант. У последнего на столе лежал свежий номер «Комсомольской правды», журнал с кроссвордами и вчерашний выпуск газеты, служивший подложкой под бутерброды и гранёный стакан с чаем. Рядом тихо играл приёмник с какой-то едва различимой музыкой в эфире.
– Здравия желаю, сержант! – громко сказал гость.
Дежурный резко встал. С его головы упала фуражка, а стол покрылся лужей сладкого остывшего напитка.