Окрестности Новосибирска, Трасса
М-51
Андрей Урусов (Седьмой)
Ефрейтор сосредоточенно вертел баранку, стараясь протиснуться в
любую щель потока. По сравнению с тем, что было несколько часов
назад, трафик значительно уплотнился. Пока по полста первой машины
шли относительно свободно, но все предпосылки к будущей пробке
имелись. Странно, однако. Время вроде бы не то, рано еще
расползаться после работы…
Или люди все же что-то начали понимать? Интуиция сработала,
новости дошли… Все-таки, не зря крайние лет десять прямо-таки
косяками шли книжки да фильмы про послеядерный мир и прочий
постапокалипсис. Часть сделала соответствующие выводы и, на всякий
случай, решила выбраться из города, кто-то поддался стадному
чувству. С одной стороны, жаль, что все эти части составляли не
больше пяти-шести процентов горожан. Но с другой, если бы
ломанулись все – быть трассе забитой мертвыми пробками. До первой
ракеты. А так, останутся в городской черте. И достаточно одного
попадания по НКХЗ[7]. Чтобы все и всё. Накроет выбросом, и можно
больше не бомбить. Там же и химикаты, и топливо для АЭС…
Седьмого начало колотить крупной дрожью.
- Андрей, плохо? – погладила по плечу Влада, почувствовавшая
неладное.
- Неа, Солнышка, хорошо все, – отмахнулся Урусов. - Просто…
- «Просто» – по-уйгурски - гандон! – выдала сквозь зубы Анна,
демонстративно глядя в сторону. Урусов все же смог себя пересилить
и вытащил ее из квартиры, не обращая внимания на вопли о
ненакрашенности и неготовности. И сейчас все сильнее и сильнее
жалел об этом.
- Аня, не нагнетай, – посоветовала Влада. – И без тебя
тошно.
- Пить надо меньше! Тошнить и не будет! – вскинулась майорская
жена.
Андрей перегнулся через Владу, наклонился к Анне поближе. И
неожиданно рявкнул ей в лицо:
- Заткнись! Влада не пьет! Вообще! Чем недовольна – Шмелю
доложишь! В трех, сука, экземплярах с подписью военного прокурора!
А пока - рот закрыла и не скули! Ляпнешь еще что - времени не
пожалею, достану коня нашего шахматного из кунга, и тебя там закрою
и отопитель включу, чтобы угорела к херам и больше при детях
нехорошие слова не говорила!
Ошарашенная Анна вжалась поглубже в кресло, пытаясь отодвинуться
от слетевшего с катушек сержанта.
- Не ссыте, Анна Евгеньевна, – подбодрил Герман, не отрываясь от
дороги. – Мне он вообще, обещал из кабины выкинуть, и ничего.
Андрей Михайлович у нас добрый.