Передайте товарищу Круглову, что я его жду, произносит в телефонную трубку Лаврентий Павлович. Вызывая любого своего сотрудника на разговор, Нарком всегда старался подготовиться к предстоящему разговору и соответственно заранее обладать всей информацией по интересующему его вопросу. Сегодня всё было по другому – можно полагаться только на ту однобокую информацию, которую он вчера вечером почерпнул из папки с ходатайством. Спустя несколько минут, спросив разрешение, в дверь кабинета вошел помошник и сообщил, что Круглов прибыл и ждёт в приёмной, когда ВЫ его примете.
Пусть товарищ Круглов проходит в кабинет. Разговор у нас будет долгим, поэтому прошу меня не беспокоить, вставая с кресла, произносит Нарком и направляется навстречу входящему посетителю.
Разрешите войти, товарищ Нарком? четко рапортует вошедший.
Лаврентий Павлович, не давая Круглову закончить положенное субординацией представление, небрежно машет рукой, обрывая доклад сотрудника на полуслове, и произносит:
Проходи Сергей, не стесняйся! Я рад тебя видеть! Присаживайся где тебе удобно, лучше поближе к моему рабочему столу, одновременно со словами он показывает рукой на стулья возле приставного стола, приглашая стоявшего на входе в кабинет пройти и присесть. Мужчины вместе проходят к началу рабочего стола Наркома.
Располагайся. Хочешь, бери из корзины фрукты. Свэжайшие – толко утром привезли, с легким кавказским акцентом и улыбкой на лице, произносит Берия. На предложение отведать фрукты, Круглов вежливо отказался:
Спасибо товарищ Нарком! Я недавно отобедал в нашей столовой, и кушать пока не могу – соблюдаю режим.
Мужчина средних лет, в аккуратно подогнанной форме со знаками различия комиссара III-ранга, проходит вместе с хозяином кабинета к рабочему столу, отставляет массивный стул и занимает место за приставным столом, установленным для проведения совещаний и посетителей. Этот длинный приставной стол вплотную примыкает к массивному двухтумбовому письменному столу, за которым всегда работает Нарком…
В конце декабря 1938 года Сергей Круглов был назначен Особым Уполномоченным НКВД СССР и стал отвечать за расследование дел сотрудников Наркомата, но уже с февраля 1939 года Нарком назначил его своим заместителем и начальником Отдела Кадров НКВД. Это был поразительный взлёт карьеры сына простого молотобойца, который в свои 32 года занял такой ответственейший пост в системе НКВД.