Гнев врачуется временем, ненависть же неизлечима.
Гнев есть зверообразная страсть по расположению духа, способная часто повторяться, жестокая и непреклонная по силе, служащая причиною убийств, союзница несчастья, пособница вреда и бесчестия.
Гражданином в общем смысле является тот, кто причастен и к властвованию, и к подчинению.
Даже известное известно лишь немногим.
Действительно, всякая дружба существует или ради блага, или ради удовольствия.
Дела добродетели невозможно делать, не страдая или не наслаждаясь при этом.
Деяние есть живое единство теории и практики.
Для ищущего чрезмерных удовольствий страданием будет уже отсутствие чрезмерности.
Для кого честь – пустяк, для того и все прочее ничтожно.
Для одних счастье – это нечто наглядное и очевидное, скажем, удовольствие, богатство и почет – у разных людей разное; а часто даже для одного человека счастье – то одно, то другое: ведь, заболев, люди видят счастье в здоровье, впав в нужду – в богатстве, а зная за собой невежество, восхищаются теми, кто рассуждает о чем-нибудь великом и превышающем их понимание.
Добродетель делает правильной цель, а рассудительность – средство для ее достижения.
Достоинство речи – быть ясной и не быть низкой.
Друг всем – ничей друг.
Друг – это одна душа, живущая в двух делах.
Дружба – самое необходимое для жизни, так как никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если б он имел все остальные блага.
Есть люди столь скупые, как если бы они собирались жить вечно, и столь расточительные, как если бы они собирались умереть завтра.
Женщина – это увечный от природы, изуродованный мужчина.
Женщины, предающиеся пьянству, рожают детей, похожих в этом отношении на своих матерей.
Жизнь требует движения.
Жить – значит делать вещи, а не приобретать их.
Из всех животных только человек способен смеяться.
Из ложных посылок можно вывести истинное заключение.
Из привычки так или иначе сквернословить развивается и склонность к совершению дурных поступков.
Излишество в удовольствиях – это распущенность, и она заслуживает осуждения.
Имеющие опыт преуспевают больше, нежели те, кто обладает отвлеченным знанием.
Ирония отличается более благородным характером, чем шутовство, потому что в первом случае человек прибегает к шутке ради самого себя, а шут делает это ради других.
Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.